Зёрна от плевел. Где добропорядочные НКО, а где иностранные агенты?

Общественные организации играют большую роль в обществе. Они занимаются благотворительностью,  выполняют функции правозащитников.

   

   

Фонды Остапа Бендера

– Сколько сейчас в нашем городе общественных организаций? Чем они занимаются?

Максим Малков, начальник отдела поддержки общественных инициатив Управления общественных связей мэрии:

– В реестре НСО зарегистрированы 4,5 тысячи юрлиц. Но активную работу ведут далеко не все. Основные сферы деятельности общественных организаций: экология, защита животных, патриотическое воспитание, работа с молодёжью, борьба с коррупцией. В последнее время экологов становится меньше. А  активность ветеранской общественности,  благотворительных фондов, напротив, растёт. Государство заинтересовано в развитии благотворительных организаций. Они лучше видят проблематику самых незащищённых слоёв общества. Поэтому такие НКО будут получать поддержку из бюджета.

– Уже давно ходят слухи, что нередко под личиной общественников скрываются деструктивные секты, структуры, занимающиеся диверсионной деятельностью.

Олег Заев, руководитель информационного центра по вопросам сектантства при Соборе Александра Невского:

– Таких примеров, к сожалению, множество. На территории НСО и других российских регионов действует общественная организация антинаркотической направленности, которая корнями уходит в американскую деструктивную секту, имеющую непосредственное отношение к событиям на майдане. У этого проекта есть лобби в российской Госдуме. Поэтому, когда на местах пытаются тормозить активность этих борцов с наркотиками, из Москвы приходит команда не делать этого. Многие благотворительные фонды, занимающиеся реабилитацией наркозависимых, – фронтовые отряды этой секты.

   

   

Надежда Артёмова, руководитель общественной организации «Семья и дети»:

– В последнее время благо­творительные фонды, которые собирали средства на помощь семьям и детям, множатся как грибы. Мы провели собственное расследование в отношении одного из этих фондов и выяснили, что его головная организация – в далёкой заокеанской стране и тоже связана с одной из деструктивных сект. А здесь, в Новосибирске, фондом руководит местный бизнесмен, адепт этой секты. В этой связи возникает мысль, что львиная доля средств, собираемых на благотворительность, на самом деле идёт в секты.

Таких благотворительных фондов явно иностранного происхождения – десятки. Но при этом никто из них не имеет юридического статуса иностранных агентов. На мой взгляд, это – угроза национальной безопасности.

– Кто контролирует деятельность общественных организаций?

Максим Малков, председатель Ассоциации обманутых дольщиков:

– Муниципалитет не наделён функциями контроля. Мы оказываем только финансовую, методическую поддержку и стараемся информировать население. Например, есть совместный проект «Добрый Новосибирск». В него входят организации, деятельность которых прозрачна. Для организаций, занимающихся реабилитацией наркоманов, при минсоцразвития НСО создан реестр.

Валерий Науменко:

– Отделить «агнцев» от «козлищ» можно только в ручном режиме, персонально рассматривая каждую НКО. Комиссия Горсовета по муниципальной собственности, где я работаю, недавно занялась этим и сразу обнаружила, что немалая часть так называемых НКО – откровенные жулики. Например, на ул. Мичурина общественная организация имени одной из гнуснейших личностей в современной истории сдавала свои площади в субаренду коммерческой структуре. Мы их выгнали. Затребовали документы и начали массово изгонять «ведьм».

Общественные организации занимают десятки тысяч кв. метров муниципальной собственности и платят аренду 10% от коммерческой стоимости. Город теряет  миллионы рублей. Приходим в одну из таких организаций на ул. Фабричная. Спрашиваем: «Вы кто?» Секретарша роется в бумагах, наконец, по одной из них читает название НКО. «Мы хотим к вам вступить». – «А нам чужих брать не велено»... Остап Бендер – невинное дитя по сравнению с сегодняшними создателями организаций «Рога и копыта».

По заданию ЦРУ?

– Много ли НКО-иностранных агентов на территории НСО? В чём опасность таких структур?

Александр Дубынин, председатель Ассоциации обманутых дольщиков:

– Функции ведения реестра общественных организаций, в том числе иностранных агентов, и контроля за их деятельностью возложены на министерство юстиции. При проверке НКО минюст смотрит две вещи: получала ли организация зарубежное финансирование и ведёт ли она политическую деятельность. Если эти две составляющие в наличии, организацию включают в реестр иностранных агентов. Например, организация «Сибэкоцентр», несколько лет действовавшая на территории НСО и много сделавшая для сохранения экосистемы реки Издревой и живой природы Сибири, получила статус иностранного агента после того, как на своём сайте разместила призыв улучшить условия содержания для задержанных активистов «Гринписа», которые участвовали в акциях протеста против бурения в Арктике. Попав в реестр иностранных агентов, «Сибэкоцентр» прекратил своё существование, поскольку этот статус предполагает непомерно высокое налоговое бремя и главное – никто из приличных людей не захочет жить с таким клеймом.

Где свои, где чужие?

Формулировки закона о статусе иностранного агента чрезвычайно размыты. Об этом говорили на последнем заседании Общественного совета при президенте РФ по правам общественных организаций. Сейчас любое общественное действие можно признать политической деятельностью. Многие НКО судятся с юстицией из-за присвоенного им статуса иностранных агентов.

– Что ещё мешает развитию общественных организаций в Новосибирске?

Сергей Крупенько, председатель Совета информационно-методического центра «Трезвый город»:

– Конечно, мешает недостаток денежных средств, но это банально. Хотелось бы обратить внимание вот на какой нюанс. Мы регулярно получаем гранты от мэрии и правительства на проведение акций «Трезвый десант» и другую просветительскую работу. На словах наши инициативы приветствуются. Но ни мэрия, ни правительство не принимают никаких законодательных актов по ограничению продажи спиртного. Хотя рычаги для этого имеются. Получается, общественная деятельность есть, а реальных шагов со стороны власти в сторону того, чтобы остановить алкоголизацию населения, – нет.

Надежда Артёмова:

– В начале этого разговора наш коллега сказал – государство заинтересовано в том, чтобы общественных организаций было больше. И в последнее время появилось много общественных организаций, созданных депутатами, чиновниками. Эти НКО финансируются из бюджета. Власть рассматривает их как инструмент, который можно использовать в удобный для себя момент. Такое положение создаёт нездоровую конкуренцию. Конкурсы на получение грантов превращаются в состязание рекомендательных писем – деньги получает тот, кто представит больше писем с «высокими» подписями. При этом данные об экспертизе проектов – закрытая информация. Не происходит ли в условиях этой закрытости «распил» грантов?

Нездоровая конкуренция

Сергей Крупенько:

– Поставьте себя на место власти и подумайте: разве можно давать большие деньги общественникам, которые, как мы, выходят на улицу с плакатами «Бездействие чиновников преступно»? Эти люди – не вполне управляемые. А чиновникам нужны управляемые НКО, которые будут хвалить власть и говорить, что всё хорошо. У таких организаций гораздо больше шансов получить грант.

Максим Малков:

– В мэрии конкурсы грантов – процедура абсолютно прозрачная. Любой желающий может изучить все проекты и данные экспертизы на сайте grant.novo-sibirsk.ru. Презентации проектов проходят публично. В районных ресурсных центрах проводим выставки и конференции по результатам реализованных проектов.

Елена Дубынина, специалист по работе с молодёжью МЦ «Калейдоскоп»:

– Очень хорошо, что власть взялась поддерживать НКО и регулировать их деятельность. Однако бюджетного финансирования недостаточно для выполнения масштабных проектов. Этим летом мы провели акцию «Экотропы Академгородка». На всю акцию нужно было 60 тысяч рублей. Из бюджета мы получили 5 тыс. руб. Пришли они в ноябре. Чтобы получить даже эти небольшие деньги, пришлось заполнить огромное количество документов, некоторые – переделать несколько раз. Мешки и перчатки мы получили в декабре. А летом пришлось обойтись тем, что осталось «в наследство» от «Сибэкоцентра». Таким образом, общественные организации не могут существовать без спонсоров, в том числе зарубежных.

– И всё же, до сих пор не прозвучал ответ на вопрос «что делать?» Как защитить себя порядочным НКО, выполняющим благородную миссию, и закрыть эту площадку для «козлищ», использующих общественную деятельность как прикрытие для махинаций и подрывной деятельности?

Евгений Цыбизов, председатель Новосибирского отделения Российского клуба православных меценатов:

– Есть такая поговорка: «Свято место пусто не бывает». Когда отсутствует собственная культура, можно привносить всё что угодно – деструктивное, чуждое. И оно ложится на почву, потому что почва – пуста. Сомнительные НКО заполняют как раз эту пустоту, потому что там нет организаций патриотической направленности, в обществе не хватает духовно-просветительской работы. Если такая работа будет, то у общества, в том числе и у чиновников мин­юста, выработается иммунитет к деструктивным сектам, иностранным агентам и прочим неблагонадёжным структурам.

Надежда Артёмова:

– Мне как горожанке очень не хватает молодёжных проектов, которые противостояли бы глубоко чуждым нам монстрациям, хеллоуинам, парадам зомби. Если у нас будут свои проекты, основанные на русских православных традициях, то этим акциям просто не останется места.

Олег Заев:

– Выдавая гранты, надо не только смотреть проекты, но и обращать внимание на людей, которые за этим стоят, – чем они занимались раньше, каков их послужной список. Именно эта небрежность даёт возможность официально заявлять один вид деятельности, а на самом деле заниматься совершенно другим.

Максим Малков:

– Здесь много говорили о деструктивной деятельности некоторых общественных организаций. Чтобы противостоять деструктиву, мы создали проект «Активный город». Он призван объединить усилия всех, кто заинтересован в развитии созидательной общественной деятельности.