«Лучшие годы жизни». Исследователь Арктики – о белых медведях и экзотике

Житель Новосибирска Анатолий Мамычев стоял у истоков освоения Арктики. Как это было – он рассказал корреспонденту «Аиф Сибирь».

Нашему собеседнику уже за 80. Но три года, проведённые на острове Врангеля за Полярным кругом, он помнит во всех подробностях и говорит, что это были лучшие годы жизни.

Трутся спиной медведи

В Арктике Анатолий Мамычев проходил срочную армейскую службу в 1958–61 годах. До армии он успел закончить училище метеорологов и поработать радистом-метеорологом на станции Селемджа. «Это на Дальнем Востоке, в верховьях Амура. Ближайший к нам населённый пункт под названием Златоустовск был в 70 км, – вспоминает Анатолий Васильевич. – На эту затерянную в тайге метеостанцию и пришла радиограмма с приказом явиться в военкомат».

Призвали Анатолия Мамычева в военно-воздушные силы – приказа по радистам на тот момент не было – и отправили на Сахалин. Аэродром, где  базировались советские бомбардировщики Ил-28, строили ещё японцы в 1945 году. Командиром там был полковник Рубан, про которого рассказывали легенды. Однажды полковник поднялся в воздух на Ил-28, чтобы совершить облёт вверенной территории. В небе его взяли в «клещи» два японских истребителя и повели на свой – японский – аэродром. Деваться некуда – двое против одного. Вывернуться из цепких японских лап Рубан сумел, проявив смекалку и не просто отвагу, а отчаянную смелость. Во время захода на посадку на японский аэродром он на сверхмалой высоте включил форсаж, взмыл вверх и оторвался от преследования. Японцам потребовалось время на набор высоты и разворот – они не догнали русского лётчика.

Служба Анатолия Мамычева на Сахалине продлилась недолго. Аэродром был в аварийном состоянии. Его закрыли. «Нас перевезли во Владивосток. А там посадили на пароход и отправили на мыс Шмидта».

Пребывание на мысе Шмидта было наполнено экзотикой. Например, там жили ручные белые медведи. Солдаты регулярно подкармливали их остатками пищи из столовой. Мишки плавали между льдов в океане. Заслышав стук ложкой по кастрюле, возвращались на берег. А после обеда устраивали сон-час на куче угля. Белые шкуры, перемазанные сажей, выглядели очень смешно.

Но и на мысе Шмидта Анатолий прослужил недолго. Однажды в часть зашёл молодой лейтенант и спросил: «Кто тут хотел быть радистом?» Анатолий Мамычев сделал шаг вперед. «Поедешь со мной на остров Врангеля?» – «Есть». 

Зачем приходила подлодка?

На острове Врангеля располагался аэродром «подскока» к зимующим на льдине полярникам. Первый месяц солдаты жили в палатках. По ночам волосы примерзали к спальному мешку. Но потом достроили казарму с отоплением и баню.

Служебные обязанности сержанта Мамычева были, в общем-то, простыми. Каждый день он отправлял на мыс Шмидта радиограммы одного и того же содержания: «…без происшествий».

Однажды происшествие всё же случилось. Дневальный ночью увидел, что весь остров освещён мощным прожектором с моря. Доложили командиру. «Это был единственный раз за три года, когда нас подняли по тревоге и вручили боевое оружие, – рассказывает Анатолий Васильевич. – Страха не было. Но волнение всё-таки присутствовало – ведь мы не знали, что будет дальше».

Прожектор погас так же неожиданно, как и включился. Никто ничего не понял. Позже солдатам объяснили, что это шпионила американская подводная лодка.

Как-то раз три дня не было связи. Мысли приходили всякие, вплоть до того, не началась ли ядерная война. Командиры объясняли, мол, природные явления создают помехи – мы же на полюсе. Только потом Анатолий Мамычев узнал, что солдатские догадки были недалеки от истины – на Малой Земле взорвали атомную бомбу.

Ну а, в принципе, служба шла спокойно. У солдат была возможность любоваться северным сиянием, которое полярной ночью случалось почти каждый день. «Как будто кто-то по небу расстилал огромный ковёр с яркими  цветами». Полярные дни, по сравнению с полярной ночью, – время скучное. В первые сутки солнце поднимается из-за горизонта на треть шара, потом на половину. Таким образом, несколько дней длится рассвет. Потом как будто стоит на сопке и снова медленно, в течение нескольких суток закатывается.

«Конечно, это были лучшие годы жизни, – не сомневается Анатолий Васильевич. – Мы были молодыми, дружили, познавали мир. Была ли у меня другая возможность наслаждаться полярным сиянием и медведей с рук кормить? Нет!»

А дедовщины в армии в те годы не было. «Просто не приходило в голову самоутверждаться за счёт унижения других, – пожимает плечами мой собеседник. – Другое воспитание, другие нравы».

Зато мы делаем ракеты

После армии Анатолия Мамычева пригласили работать радистом-метеорологом на границе с Монголией. Но он отказался: «Не хотелось опять жить в глуши».

Пошёл работать на «Сибсельмаш». Делал ракеты, которыми братский советским гражданам вьетнамский народ в 1965–75 гг. уничтожал самолёты американских агрессоров. Лазерные бомбы, которые тоже в те годы делали на «Сибсельмаше», пробивали бункеры, расположенные на 8 метров под землёй, и имели очень высокую точность попадания. Однажды такая бомба попала аккурат в шпиль вокзала одного вьетнамского города, который заняли американцы.

«А я думала, на «Сибсельмаше» комбайны выпускали», – растерянно говорю я.

Смотрите также:

• Ветеран первой чеченской войны: «Я знал, что террористы хотят развалить страну, и шел воевать» →
• Ночи наедине с Берией. Как люди переживали разоблачение наркома НКВД? →
• Ветеран Николай Самойлов: «Лишь бы не было войны!» →