В регионе ожидается большой урожай пшеницы. Надо ли столько, куда ее девать и почему так перекосило сельское хозяйство Новосибирской области, выяснила журналист Татьяна Шитлина.
На что идут средства?
Уборочная кампания сейчас в самом разгаре, и погода пока благоприятствует – аграрии в своих отчётах рапортуют о высокой урожайности и намолоте. Вроде бы надо радоваться, но селяне озабочены.
«Есть такой анекдот: «О, великий вождь, у меня две новости – плохая и хорошая. Плохая – есть нечего, осталось одно зерно. Хорошая – зерна много!» – иронизирует тракторист Алексей ДРОБЫШЕВ, который и сам вносит свой вклад в «золотые закрома родины».
По официальным данным, из всех сельскохозяйственных культур, которые выращивают в Новосибирской области, 80% – пшеница. Но пшеница у нас низкосортная – и не только из-за климата, но и из-за недостатка удобрений, нарушений технологий её выращивания.
При этом на господдержку села тратятся миллиарды. Но если за дотационные деньги мы получаем непродовольственную пшеницу, которую трудно продать и негде хранить, то, наверное, это не совсем правильный бизнес.
Аграриев, животноводов поддерживают за счёт средств из федерального и регионального бюджетов. О том, сколько их нужно и как распределять, идут горячие споры. Но дело не только в финансировании.
«Денег будет всегда мало, сколько ни давай, а в сельском хозяйстве сейчас нужны не бухгалтерские, а управленческие рычаги», – говорит Константин АНТОНОВ, доктор социологических наук.
Делать выводы о проблемах села Константину Александровичу позволяет трёхлетнее исследование, во время которого была проанализирована деятельность почти полутысячи муниципальных образований НСО.
«Ежегодно 4,5 млрд рублей тратится на поддержку агропромышленного комплекса НСО, – говорит он. – Это огромные средства. Но из акта счётной палаты видно, что чем больше денег вкладывается в отрасль, тем ниже урожайность, тем меньше валовый сбор и удои, тем больше падение скота. За 11 лет в технику вложено 32 млрд рублей. Кто получил эти деньги? Крупные хозяйства, в основном руководители которых сидят в Заксобрании. Они приезжают туда на «крузерах» и «лексусах», то есть, похоже, ни в чём себе не отказывают».
А где рожь?
В этом году, как говорят эксперты, как никогда высоко перепроизводство пшеницы пятого класса, которая годна только на корма животным. И урожайность её 11–14 ц/га. Между тем, если в Северном и Кыштовском районах выращивать рожь, то урожай будет 30 ц/га. И цена намного выше. Но аграрии там упорно собирают плохую пшеницу вместо более рентабельной и качественной ржи.
«В Безменово есть крупяной завод, он работает на гречке, завезённой из Алтайского края, – приводит пример Антонов. – Своей гречки у нас всего 11 тысяч га на область, и мы её продаём… на Алтай! Оттуда же к нам везут муку. А мы вывезли в прошлом году из НСО 1,2 млн тонн зерна. Вот такой странный обмен…
Ну ладно, вырастил низкосортную пшеницу, так корми ею коров или кур. А потом переработай мясо, молоко, продай яйца – и будет хозяйство комплексным и доходным».
Но где нет логики, нет и экономики. И всё это отражается на людях. Согласно социологическим исследованиям, в половине всех муниципальных образований области меньше 10% населения заняты сельским трудом. Это говорит о том, что сельские территории деградируют. Они обезлюдевают, выпускники едут поступать в города, трудоспособные мужчины – работать в Новосибирск охранниками или на «севера» вахтовиками. На вопрос «Что делать?» у Антонова есть ответы: поддерживать тех, кто готов работать. По принципу кооперативов, тут ничего нового изобретать не надо.
«Мы разработали программу поддержки личного подсобного хозяйства, – рассказывает учёный. – Суть её в следующем: государство поддерживает личные подворья, выделяет скот, который нужно вырастить и на этом заработать. Вернуть кредиты можно деньгами или мясом-молоком-птицей.
Но куда девать продукцию? Фермеры говорят о том, что в сети сложно войти. В то же время ритейлеры жалуются, что трудно найти местного производителя, способного обеспечить ритмичность поставок, а также качество, объёмы. А фермерам и не нужно рваться в сети. Надо создать распределительные центры по типу сельхозкооперации, куда можно сдавать продукцию».
Если не вспомним о крестьянах, не привлечём их к делу, то село совсем опустеет. После перехода на высокие технологии людям там останется ещё меньше работы.
Мнение власти
Не хватает лошадиных сил
Василий ПРОНЬКИН, заместитель председателя правительства, министр сельского хозяйства Новосибирской области:
– Этот год имеет свои особенности. Начало сезона предвещало засуху, но потом пошли дожди. Урожай не выгорел, но поля заросли сорняками. Значит, усложнится технология уборки. С заготовкой сена также из-за дождей не успели вовремя.
Вопрос о зерновых действительно непростой. Сейчас на наших элеваторах находится 389 тысяч тонн зерна урожаев прошлых лет. Думаю, в этом году соберём 2,7 млн тонн. Хранилищ недостаточно.
Энерговооружённость хозяйств низкая. Комбайнов не хватает, они большей частью не новые, нагрузка на работающую машину огромная. Энерговооружённость слабая не только в НСО – вообще по стране. Полторы лошадиные силы на гектар. Для сравнения, в Беларуси и Европе – 5, в США – 8,6. Так что не только «погода виновата», сил не хватает.
В отношении некоторых землепользователей у меня складывается впечатление, что они варварски относятся к земле. Что можно подумать о хозяйстве, где сеют по одуванчикам и думают, что там будет пшеница. Одуванчики – это признак переуплотнённой земли. Пахать надо! Удобрений вносится недостаточно, а без них мы не получим качества зерна. Так же, как и без работы по сортам. Я задаю вопросы в Усть-Тарке или в Венгерово: почему некоторые хозяйства имеют в структуре севооборота 80% пшеницы? Мы что, кроме хлеба, ничего не едим?
Ставим в планы строительство перерабатывающих предприятий. У меня на памяти Купинский молочно-консервный комбинат, он перерабатывал до 300 тонн молока в сутки. Сейчас – всего 30 тонн. В Веселовке молочный завод на 100 тонн торжественно открывали всем районом. Он стоит на консервации. Неужели мы такие богатые на инвестиции, чтобы строить и замораживать!?
Мы не можем влиять на владельцев хозяйств. Но можем стимулировать рублём. В этом году с помощью учёных мы разработали адаптивно-ландшафтную систему земледелия. На ней Новосибирская область разделена на пять зон и 17 подзон. Есть рекомендации, чем заниматься в том или ином районе, под это будем давать субсидии. Хочешь выращивать пшеницу 5-го класса или бананы – изволь, но за свои риски и деньги.
Мнение эксперта
Селекция убита
Василий Афонюшкин, завсектором молекулярной биологии СФНЦА:
– После 90-х годов в России селекционерам «отомстили за Лысенко». Финансировали селекционеров крайне скудно. Поэтому практически угробили селекцию, семеноводство – и деградировавшая сельхознаука оказалась не в состоянии формировать новые направления. Вот мы и имеем кучу плохого зерна и не имеем много того, что нужно.
Мы – единственная страна в мире, имеющая много дорогого оборудования для генетических исследований, но не использующая его в селекции. Более того, уничтожается то, что создано. Сколково построено на полях селекционного института, поля тимирязевской академии и Вавиловскую коллекцию едва не отдали под застройку… А семена покупаем за рубежом или сеем что попало…
Упал рубль, уронил село
Глеб Поповцев, директор ЗАО «Сельхозпредприятие Ярковское», обрисовывает самые болезненные проблемы сельхозпроизводителя:
– Проблема номер один – семена. Мы процентов на 90 зависим от западных партнёров по их закупкам. Наше хозяйство выращивает зерновые и овощные культуры, для нас очень актуальна тема посадочного материала. Сейчас поставки за евро практически иссякли, а своих хозяйств с семенными линиями очень мало, да и в большинстве из них модернизации не было уже давно. Семена мы приобретаем друг у друга и называем это элитой. Но произвести столько высококачественных семян, чтобы закрыть потребность, наши производители не могут, поэтому «элита» на самом деле – халтура.
Проблема номер два. В 2007–2008 годах хозяйства купили отличную технику за рубежом, позволяющую делать до 7 операций за одну проходку, но время идёт, машины стареют, а рубль падает. Сейчас не то, что новую купить, – капитально отремонтировать двигатель стоит больше миллиона рублей. Запчасти подорожали в два раза, да и нет их.
Цена на топливо – проблема вечная. Как посевная, так солярка резко дорожает.
Что касается государственной поддержки, то много средств ушло на то, что не является первоочередными потребностями – сеялки-веялки, автобусы и уазики. Лучше деньги направлять более целенаправленно. Закон принят десять лет назад, с тех пор многое изменилось, надо его дорабатывать, учитывая реалии времени и экономики.
Языком цифр:
Зерновые в этом году выращиваются на площади 1,559 миллиона гектаров. Из них 1,054 занято пшеницей.
Картофель выращивают на 2800 га, другие овощи – на 600 га.
На полях сражений. Погода и экономика превращают страду в битву 
Снова засуха. Смогут ли сельхозпроизводители запасти корма в этом году? 
Где взять инвестиции? Почему фермам не хватает денег для развития 
Новосибирский мелькомбинат переманивает клиентов у Алтайских переработчиков 
Продовольственная безопасность региона находится под угрозой