«Великий новосибирский актёр Владимир Сергеевич Борисенко, играя Несчастливцева из пьесы «Лес», как-то сказал: «Часто в бурную ночь я искал убежища, и меня принимали чужие теплее, чем родные». Беда нашего времени в том, что молодёжь перестала уважать старость и опыт. К сожалению, артисты нужны, пока о них говорят, а потом стариков тихо выпроваживают из театра и забывают», – сокрушается он.
«Старая школа» не нужна?
Анастасия Мекле, «АиФ на Оби»: Артур, в прошлом году в 101 год ушёл из жизни человек-эпоха – актёр Владимир Зельдин. Его творчество, биографию потом долгое время обсуждали, как и судьбы других великих артистов. Почему в Новосибирске ничего не говорят об аксакалах сцены?
Артур Симонян: Талантливые люди есть везде, но не всегда о них помнят. В других городах стариков сцены чтят и уважают, да и на каждой репетиции они желанные гости. Например, в Омске их опекают и относятся с невероятным почтением. Для актёров помладше они как святые старцы, к которым мечтаешь прикоснуться и чему-нибудь научиться.
Каждое их слово проникает в душу, взгляд мог загипнотизировать весь зал, а от многоликого голоса порой мурашки бежали по коже.
Но, приехав в Новосибирск и окончив в 1992 году Новосибирское театральное училище, к своему удивлению, я не увидел в коридорах театров невероятно мудрых глаз пожилых актёров. Поначалу это казалось недоразумением – ведь не бывает только молодых артистов. Но такое чувство, что в театральном мире столицы Сибири старикам нет места.
– Получается, что «старая школа» в Новосибирске не нужна? Тогда хватит ли сил и опыта у молодых специалистов, чтобы обучить новые поколения?
– Конечно, мир не стоит на месте, но мы теряем мудрость, культуру, которая есть только у старых актёров. Я помню, как ещё мальчишками мы часто прятались и подглядывали из-за кулис за репетициями старших, заворожённо наблюдая за их жестами, манерой держаться, говорить. Старались перенять всё это. Это было самой лучшей школой. Иногда самые смелые отваживались с ними заговорить и спросить совета. И, поверьте, никакого пренебрежения или высокомерия не видели в их взгляде. Актёрская братия очень дружная, поэтому старики с радостью делились своим мнением, житейской мудростью, но и спуску никому тоже не давали.
Нас воспитывали, что сцена – это молитвенное место. Мы никогда не позволяли себе зайти на неё в уличной одежде, обуви, а молодёжь сейчас выбегает на улицу покурить и тащит
грязь. Для них это лишь рабочее место. И так во всём. Старшее поколение перед каждым выступлением, репетицией заходит в театр задолго до начала: чтобы переодеться, наложить грим, войти в роль, а те, кто помладше, частенько залетают за пять минут до начала. И дело тут не в том, что изменилось время, к сожалению, исказилось само отношение к культуре, старости, женщинам.
Недавно видел, как на постановку бежали мальчишки, а за ними шли женщина и бабушка. Первые парнишки проскочили вперёд, не оглядываясь, и только последний притормозил, открыл дверь, пропустил женщин. Вы бы видели их удивлённые и благодарные взгляды! Но с каких пор это перестало быть в порядке вещей?
Эпоха забытых звёзд
– Вы говорите, что многих пожилых артистов просто списывают со счетов. Но неужели нет ролей для стариков или они не выдерживают конкуренции с более активной молодёжью?
– Молодёжь тут ни при чём. Просто с возрастом подходящих ролей становится намного меньше. Многие после славы, успеха, которые когда-то у них были, не могут выдержать забвения публики и гордо покидают родные стены. Ведь для актёра нет ничего тяжелее, чем чувствовать себя ненужным.
Несмотря на все заслуги, их никто не навещает и не вспоминает. В Новосибирске руководство театров меняется столь часто, что старых актёров просто никто не знает, их жизнью никто не интересуется. Эти руководители живут своими проблемами и делами, получается, что им некогда оказывать уважение бывшим актёрам.
– Был ли у вас такой учитель? Поддерживаете ли вы с ним связь?
– В своё время меня обу-чал Станислав Горбушин – великий человек, который на каждую жизненную ситуацию мог рассказать притчу, поговорку и т. д. Он был жёстким провокатором, кричал, доводил до слёз на репетициях, и, если честно, порой его хотелось ударить стулом за его «шутки». Но, остыв и успокоившись, мы осознавали, что он гений, который действительно научил многих из нас жить, а не играть на сцене.
Хочу признаться, что я и сам не без греха. Мой друг, да и просто «мой» человек по духу, стихам, взгляду на жизнь Владимир Сергеевич Борисенко ушёл из жизни, а я за три последних года его так и не навестил. Это был мощный актёр и человек. Несмотря на огромный рост и кажущуюся грубость, он был невероятно открытым и честным. И за театр и качественную игру стоял горой. Стоило ему увидеть, как кто-то халтурит, а этим сейчас многие занимаются, он мог жёстко пристыдить одной фразой и уйти. Три года назад он покинул сцену, и его забыли.
Владимир Сергеевич отдал свою жизнь театру, но умер в одиночестве в своей квартире. У него не было родных, поэтому за ним в последнее время присматривала одна сердечная женщина. Я не забывал его, такие люди, как воздух, необходимы каждому, поэтому через год я начал задыхаться без его раскатистого смеха и проникновенных бесед.
Он был гордым и просто так не вернулся бы в театр, но я понимал, что такой великан, пышущий здоровьем и энергией, просто сгорит без сцены. Около года у меня ушло на поиски режиссёра, чтобы поставить в театре пьесу «Старик и море», где Борисенко была отведена главная роль. К несчастью, я опоздал. Весной этого года мне сказали, что он умер. Оказалось, что его «смотрительница» обивала пороги многих театров, в которых он в своё время работал, просила помочь с похоронами, но ей везде указали на дверь. «Не помним таких и точка» – был ответ, пожаловалась она мне по телефону.