«Мировые конфликты не должны отражаться на творчестве и культурной деятельности стран, наоборот, призваны сплотить людей и вести к единению и созиданию», – считает Вадим РЕПИН, всемирно известный скрипач.
Суровые сибиряки
Гастрольный график нашего земляка, всемирно известного скрипача Вадима Репина расписан на годы вперёд, его ждут на самых лучших площадках классической музыки от Нью-Йорка и Рио-де-Жанейро до Токио. Музыкант выступал на свадьбе принца Уильяма, на открытии Олимпийских игр в Афинах, а четыре года назад организовал в городе своего детства Новосибирске Транссибирский арт-фестиваль. В прошлом году «Транссиб» уже стал международным: приезжали музыканты из Японии, Кореи и Израиля, а в марте 2017 года стартует IV такое мероприятие.
Анастасия Медведева, «АиФ на Оби»: Вадим Викторович, вы объездили весь мир. Известно, что нашу, русскую культуру очень ценят на Западе. Российский балет, классическая музыка или театр в почёте у иностранцев. Как, по-вашему, обстоят дела в культурной сфере у нас?
Вадим Репин: Проблемы культуры существуют не только в России, в Европе ценят наши музыкальные традиции, но и европейские не забывают. А у нас очень богатая традиция, много знаменитых музыкантов и композиторов. Когда говорят «русская школа», я останавливаю, потому что считаю, есть школа одной личности и потрясающие плеяды музыкантов, которые обучались у того или иного педагога. А вот музыкальная традиция – отношение к профессии, к музыке, к музыкальному тексту – у нас замечательная.
– Нет, не соглашусь с этим мнением. Культура в Сибири всегда была развита, просто сейчас точечное обучение профессии оставляет желать лучшего, не хватает хороших педагогов и не хватает свежего взгляда. А когда люди хлопают не вовремя, я не считаю это проявлением бескультурья. Однажды, выступая в Вене, я играл концерт Паганини. В Вене не принято хлопать между частями – это считается дурным тоном, даже скандалом. Но в концерте Паганини во время паузы дирижёр Иегуди Менухин не удержался и крикнул «браво», а зал взорвался аплодисментами. Это был своего рода культурный шок для меня и для окружающих, и дирижёр сказал: «Почему в опере хлопать можно или в балете после невероятного трюка, а у нас нельзя? Я хочу это поменять».
Я считаю, если зритель хлопает – значит, он выражает артисту свой восторг и делает комплимент. Любой музыкант должен быть счастлив, что ему аплодируют. Не все люди рождены, чтобы идеально разбираться в музыке, и не обязаны знать, когда заканчивается то или иное произведение. Мы вообще многое в жизни не знаем и не можем знать. Например, я не знаю, когда что-то заканчивается в театре. То, что человек заинтересовался музыкой и пришёл на концерт, – это уже большой плюс, а если он ещё и хлопает исполнителю – это вообще замечательно. У меня это ни разу не вызывало отрицательных эмоций.
Выше стран и национальностей
– Получается, современному музыканту живётся легко? Культуру ценят, музыку понимают?
– Культура в самом широком её понимании многогранна. Нужно проще относиться ко всем веяниям и течениям. Например, я меломан и нормально отношусь к музыке всех направлений, могу слушать рэп, рок или попсу, если это по-настоящему хорошая композиция. А вообще, всё, что окружает нас, есть часть культуры, главное – соблюдать баланс. Сейчас, например, наблюдается тенденция возвращения к классике. Театры, концертные залы вновь переполнены. Люди интересуются культурой, тянутся к ней, и это великолепно. Наверное, это обосновано естественными потребностями, перенасыщением и обращением в те сферы, которые долгое время были в тени. Наш Транссибирский фестиваль – это тоже культурное мероприятие, которое уже 4 года проходит и играет важную роль, вызывает интерес у слушателей.
– Говорят, что в Японии классика звучит в метро. Как приучить народ слушать её в России?
– Впервые благодаря «Транссибу» я побывал в Индии и столкнулся с особым миром, привёз с собой массу эмоций и впечатлений. Как на луне побывал! Поразило необычное отношение к жизни индийцев, их традиции. Но больше всего удивило, что люди там за чертой бедности, которая даже невообразима в наших представлениях, но ценят культурные традиции своего народа и тянутся к культуре других стран. Музыка для них – это общение с чем-то высшим, вхождение в состояние медитации, и с таким отношением они внимательно слушают классическую музыку. Хотя для многих индийцев это было в первый раз, но они с удовольствием приобщились к новому.
Детей нужно приучать к музыке, приглашать в залы и консерватории, но делать это надо ненавязчиво, мягко. Если ребёнку что-то навязывать, можно добиться только отторжения. А если ему будут рассказывать, просто давать информацию, а не рекламировать что-то, ребёнок заинтересуется и увлечётся. Чтобы приучать молодёжь к культуре, надо делать проекты, построенные на соперничестве и интересе. А ещё я уверен, что музыка должна звучать в каждом доме. Например, моя дочь не музыкант, но музыкальные произведения самых разных жанров всегда слышны в нашем доме.
– А отзывается ли травля России в свете последних мировых событий эхом на музыкантах и других людях творческих профессий?
– Нагнетание в мире есть, но я на себе его не чувствую. Мне кажется, отношения между простыми людьми – не политиками, стали даже лучше. И культурные мосты стали крепче, чем раньше. Дружелюбное отношение, взаимопонимание – всё это я встречаю за рубежом. Конечно, политики преследуют разные государственные интересы, а простые люди, в том числе и деятели культуры, далеки от всего этого. Я ни разу не чувствовал даже намёка на то, чтобы на мне отразилась как-то политическая ситуация. Наше искусство – это своего рода путешествие, которым мы делимся. Произведение может быть написано русским композитором, исполнено английским музыкантом, а подарить его можно всем окружающим, независимо от национальности и других отличий. Невозможно музыку сделать политической – она выше этого.
– Мне кажется, талант мне мама подарила, создала меня как личность. В нашей семье нет музыкантов, но, по рассказам матери, с ранних лет меня привлекали музыкальные игрушки. И чем громче какая-то вещь издавала звуки, тем больше она мне нравилась. В 5 лет я не мог принять решение стать музыкантом, а мать приняла, но буквально через пару лет мне так это понравилось, так затянуло, что стало смыслом жизни. Конечно, в детстве мне не хватало усидчивости. День был расписан по секундам, а ещё хотелось на улицу, проводить время с друзьями, но матери удавалось сделать так, чтобы увлечь меня и занять. Ещё мой педагог Захар Нухимович Брон прекрасно понимал, что невозможно добиться результата, если ученик не видит главной цели, своего главного предназначения – играть на сцене для своей публики. Поэтому на сцене я выступал с 6 лет и чётко себе представлял ответственность, которая на мне лежит, а ещё ощущал удовольствие и адреналин. Я чётко понимал, что, если выйду к людям и буду играть не те ноты, мне будет стыдно. При этом с годами ничего не меняется – я до сих пор чувствую мандраж, адреналин и волнение.
– Где сегодня музыканту по-настоящему хорошо?
– Современный мир становится теснее благодаря транспорту и Интернету. Людям стало проще общаться, удаётся чаще видеться. А музыкант должен быть везде. Гастроли, поездки – всё это составляет большую часть нашей жизни. Мне порой сложно остановиться. В последние 7 лет я ограничил количество выступлений, чтобы чаще бывать дома с семьёй. Могу сказать, что мне комфортно там, где моя семья.
Смотрите также:
- «Не стоит размениваться на простое»: Вадим Репин о музыке и о призвании →
- Пианист Борис Березовский: «Публика – понятие абстрактное» →
- Композитор Беньямин Юсупов: «Музыка не терпит лицемерия» →