Жительница Новосибирска Екатерина Варгасова бережно хранит семейные альбомы с чёрно-белыми фотографиями, письма и дневники, исписанные перьевыми ручками, пожелтевшие документы с потрёпанными уголками. Ведь эти ветхие бумаги – часть семейной истории, живых свидетелей которой уже не осталось.
Бабушка Екатерины Раиса Юрлова смогла пережить две революции, две войны – Гражданскую и Великую Отечественную, а также перестройку, лихие 90-е.
Побег от красного террора
Раечка родилась в год, когда началась Первая мировая война, в уральском городе Кунгуре в семье купца первой гильдии Тимофея Юрлова. Кроме неё, в семье было ещё шестеро детей. Супруги Юрловы могли себе это позволить – они владели скобяной лавкой в центре города. Годовой торговый оборот составлял 5 тыс. рублей, в то время как у других лавочников годовой оборот составлял не более 2,5–3 тыс. руб. По соседству, на улице Благовещенской, жили такие же купцы в таких же добротных двухэтажных домах. Первый этаж строили из камня, второй – деревянный. Окна и конёк крыши украшали вензелями и солярными символами. На 1-м этаже располагался магазин, на втором – жилое помещение, с тыльной стороны дома – палисадник с цветами и плодовыми деревьями.
Когда в 1917-м случилась революция, жители небольшого городка до последнего надеялись, что «всё как-нибудь образуется». Но в 1918 году в стране начался полномасштабный красный террор. Большевики убивали своих классовых врагов, не щадя ни женщин, ни детей, применяя при этом изуверские способы. Самое первое и самое страшное воспоминание детства: в 1919 году соседей «красные» утопили в колодце их собственного дома. Юрловым удалось избежать страшной смерти только потому, что на следующий день в город вошёл Колчак. После этого семья приняла решение бежать, присоединившись к армейскому обозу белого адмирала. Отец запряг лошадь, погрузил то, что поместилось, на подводу.
Колчак шёл в Сибирь. А в Новониколаевске у Юрловых были родственницы по материнской линии – тётушки. Путь занял два месяца. В Сибири отец многодетного семейства купил небольшой домик на улице Михайловской. Заниматься предпринимательством он уже не мог. Более того, Юрловы тщательным образом скрывали свою сословную принадлежность и надеялись, что тайна не раскроется, потому что в городе их никто не знал. Тимофей пошёл работать на стройку. На своей лошади возил кирпичи и брёвна.
Дети тем временем подрастали. Окончив школу, Рая поступила в техникум. Там и встретила «суженого» – кудрявого блондина Виктора. Молодые люди были одинакового происхождения: она – из купцов, он – сын царского офицера, в Гражданскую сражавшегося на стороне белогвардейцев. В анкетах в графе «происхождение» оба писали «рабоче-крестьянское» и молились, чтобы никому не пришло в голову проверить.
Перед самой войной у молодых супругов родились дети: сын Володя и дочка Эллочка. А в 1940-м отца семейства забрали на срочные военные сборы. Так он оказался на фронте в первый же день войны.
Воевал удачливо – избежал тяжёлых ранений, дошёл до Берлина. Но домой не вернулся. На фронте встретил «боевую подругу». Раисе написал, мол, прости, полюбил другую. После войны с новой семьёй поселился в Ленинграде, где у супруги была высокая должность в обкоме партии и шикарная квартира в центре.
Екатерина, никогда не видевшая деда, всю жизнь пребывает в недоумении, как к нему относиться: «У других женщин мужья не вернулись, потому что на фронте погибли. А тут… Получается, Родину он защитил, а детей своих предал?»
Доброта – сущность русских
Раиса Юрлова в 1941-м пошла работать на железную дорогу. Принимала и отправляла эшелоны с ранеными, новобранцами, товарняки с оружием, произведённым на новосибирских заводах. Чтобы вся эта продукция по расписанию, без перебоев уходила на фронт, женщины – диспетчеры, обходчицы – проводили на работе сутки напролёт. За детьми присматривала старшая сестра Раи – Ганна, эвакуировавшаяся в Новосибирск из Москвы.
Екатерина пересказывает воспоминания своего отца Владимира Варгасова: «В сорок третьем было очень голодно. Детям в школе на обеденной перемене выдавали булочки. Папа болел и уроки не посещал, но всё равно шёл в школу, чтобы получить булочку. Потому что есть было больше нечего».
В конце войны в Новосибирске было много пленных немцев. Они возводили дома на улице Богдана Хмельницкого, достраивали Оперный театр. «Папа с бабушкой жили недалеко от Оперного. Он рассказывал, как его мама, баба Рая, давала ему то пачку чая, то кусок хлеба – отнести пленным. Когда их вели колонной по улице, навстречу всегда выходили несколько человек – детей и женщин – они и вручали нехитрую снедь измождённым мужчинам». В этом – вся сущность русского человека, особенно русской женщины: отдать последнее, если другому хуже, чем тебе.
Пережить предательство мужа Раиса Юрлова так и не смогла – замуж больше не выходила, всю себя отдавала работе. Хотя на словах Рая оправдывала неверного мужа. Говорила, что новая супруга удерживает его возле себя шантажом: мол, если уйдёшь, расскажу всем, что ты – сын белого офицера. А это – лишение всех наград и званий и крах карьеры. Карьера у Виктора Варгасова, надо заметить, сложилась удачно – в Ленинграде он был начальником треста.
Постепенно жизнь стала налаживаться. Одна из сестёр – Клавдия Юрлова – ещё в юности обучавшаяся хореографии, поступила в Оперный театр на должность балерины. Всё семейство смотрело её спектакли. «Папа рос сорванцом и рассказывал, как мальчишки хулиганили возле Оперного, – продолжает Екатерина Варгасова. – Дамы ходили в театр в платьях с огромными пышными юбками длиною в пол. Пацаны ловили силками маленьких птичек и, подкравшись сзади, выпускали этих птичек дамам под подол. Дамы начинали задирать юбки и верещать…»
В перестройку, когда многие её ровесники ходили на митинги, Раиса Юрлова как тогда, в войну, раздавала нищим на улице хлеб и выращенную на своём огороде картошку.
«Бабушка никогда никого не ненавидела, хотя было за что, не осуждала, хотя имела моральное право, никому не завидовала», – Екатерина Варгасова считает, что именно благодаря этим качествам Раиса Тимофеевна сумела прожить 96 лет, пережить войну, голод, предательство, поднять детей, а потом и внуков. Причём она очень боялась «быть обузой» для других. Всё вышло по её желанию – Раиса Тимофеевна слегла только за две недели перед смертью.
Смотрите также:
- «Мама не выдержала и заболела». Новосибирские ветераны вспоминают о войне →
- «До войны моё имя было Розалия». Как люди выживали в оккупации. →
- Военное детство: как выживали в послевоенные годы? →