Павел Старов является ветераном первой чеченской войны. Вопрос о том, служить или нет, перед ним не стоял. В его семье воевали оба дедушки, участвовавшие в Великой Отечественной войне, отец учился военном институте. Сам Павел попал в армию по призыву. Уже на пункте сбора ему сказали, что его отправят на Кавказ. О том, что там происходит, он знал, а кроме того, в этой войне у него погиб троюродный брат.
- У меня не было иллюзий насчет целей и идеалов этой войны. Я знал, что страдают мирные граждане, и я боролся с этим. Это сейчас волей-неволей думаешь, кому это выгодно, кто заработал на этом, а тогда я не забивал этим голову, - вспоминает Павел Старов.
Фото из личного архива Павла Старова
На Кавказ Павел попал, устроившись добровольцем в 101 бригаду. С ней он 1,5 месяца проходил обучение в Пензе, а оттуда отправился во Владикавказ. Их бригаду называли «стопьяный сброд» - официально она была добровольной, но в нее отправляли всех залетчиков и алкоголиков.
- Из настоящих добровольцев там были только офицеры, поскольку им посулили золотые горы. Действительно, они получали квартиру в любом городе, имели различные выплаты, а через год могли перевестись в любой округ. Плюс там очень быстро можно было сделать карьеру — наш замполит, например, приехал лейтенантом, а уехал капитаном. Конечно, были и те, кто не хотел ехать в Чечню или был против ехать с нашей бригадой. Такие люди симулировали болезнь: ложились в санчасть, оттуда в госпиталь, а потом писали рапорт, что хотят там служить медбратьями. А главврач и рад… Потом, после выборов президента, нам разрешили отпуска, но из первой партии назад вернулась только треть уехавших. Приходили справки, что у кого-то родители заболели, находятся в тяжелом состоянии.
Павел служил во внутренних войсках. Когда они прибыли в Чечню, их основной обязанностью было сопровождение колонн. Если колонн не было, его бригаду в любой момент могли отправить на специальные боевые операции.
- Нас отправляли на зачистки и уничтожение самогонных аппаратов (чеченцы воровали нефть со скважин, сливали ее в емкости и перегоняли так же, как самогон, получая очень плохой бензин). Вообще из-за постоянных перемирий, политических разборок, трудно было понять, когда воюем, а когда нет.
- Впервые в боевых действиях я поучаствовал, когда нашу часть обстреляли издалека. Мы еще спали, но, услышав выстрелы, тут же вскочили, похватали оружие. Сначала испытываешь чувство растерянности от того, что не знаешь, что делать, потом появляется тревога. Правда, уже после двух-трех обстрелов на это перестаешь обращать внимание. Бывало, во время обстрелов я даже спал. На крыше части устанавливали боевые установки, но мне это нисколько не мешало. После первых боевых действий отцы-командиры разговаривали с теми, кто не мог привыкнуть к такой обстановке. Спрашивают: «Что ты мандражируешь?», а он отвечает: «Вдруг я кого-то грохнул…». Тогда они объясняли: если не ты их, то они тебя. В Чечне были совсем другие отношения - там ценилось только то, какой ты человек. В неформальной обстановке мы были на ты даже с офицерами.
По словам Павла, дружба на войне сильно отличается от дружбы на гражданке. С бывшими сослуживцами он всегда готов вернуться на войну, а со школьными друзьями, например, такого доверия уже нет.
Несмотря на то, что Павел вырос в семье военных, он никогда не любил подчиняться. Первое время после призыва ему было трудно привыкнуть к армейской субординации, к тому, что нужно следовать командам. На этой почве у него возникали различные конфликты.
- Я конфликтовал и с офицерами, и со старшим призывом. С последними дело доходило до драк. Особенно сложно было с лицами кавказской национальности - два раза ездили в госпиталь. Один раз избили меня, а во второй раз я подготовился - отогнул дужки у кровати, и мои противники отправились в госпиталь со мной. Тогда на меня чуть не завели уголовное дело, но помогли нормальные отношения с офицерами и отцовские связи. Из-за конфликта с сержантом, которого я обещал отправить к праотцам при первом же обстреле, меня не взяли на Кавказ с моим батальоном, пришлось устраиваться добровольцем в 101 бригаду. Вообще это обычные армейские ситуации - такое было, есть и будет.
Фото из личного архива Павла Старова
В одном из боев Павел был ранен и получил контузию. Произошло это, по его словам, из-за глупости одного офицера, которому надо было срочно прибыть в штаб. Погнав колонну по узкому ущелью, он распорядился не отправлять вперед разведдозор, в результате они наткнулись на боевиков, недалеко от Павла разорвалась граната…
- Назад все возвращаются примерно с одними и теми же проблемами. Многие начинают пить, меня это тоже не миновало. Но время действительно лечит. Очень сильно помогает семья - многие из тех, кто по возвращении сразу женился, оправились быстрее. Но, помимо моральных, существуют и другие проблемы. У нас есть законы в отношении ветеранов, но они существуют только на бумаге. Например, нам должна предоставляться земля для индивидуального строительства, путевки в санаторий, но на получение этих льгот могут уйти годы. Инвалидов войны не могут обеспечить даже качественными протезами. Поэтому мы решили создать свою общественную организацию «Ветераны боевых действий», которую в этом году официально зарегистрировали. Будем пытаться решать эти проблемы.
Смотрите также:
- Ветеран Николай Самойлов: «Лишь бы не было войны!» →
- Фронтовая фиалка: солдат прислал её родным →
- Затерянные в Афгане →