В Сибири второй год бушуют лесные пожары. Люди гибнут и остаются без крова по вине «красного петуха». На восстановление разрушенного уходят миллионы бюджетных рублей. Не меньше денег уходит на профилактику и тушение лесных пожаров.
Пожарные чуть ли не ежедневно рассылают СМИ штормовые предупреждения и предостерегают население от осенних сельскохозяйственных палов. А леса все равно горят. И снова тратятся деньги. Замкнутый круг или... Быть может, мы что-то делаем не так? О лесных пожарах мы говорим с новосибирским ученым, доктором биологических наук, главным научным сотрудником Института леса им. Сукачева Владимиром СЕДЫХ.
Без пожара лес не растет?
— Владимир Николаевич, ваша научная позиция до сих пор вызывает весьма неоднозначную реакцию. По вашему мнению, лесные пожары тушить вовсе не нужно?
Я никогда и нигде не утверждал, что лесные пожары тушить нельзя. Я только говорю, что охрана от пожаров недоступных лесов, лесов в заповедниках и лесов, подлежащих освоению в далекой перспективе, не имеет смысла.
Лесной пожар является одним из главных факторов сохранения и приумножения биологического разнообразия. Судите сами. Климат в Сибири достаточно холодный и влажный, лесная подстилка копится несколько десятков лет и в результате начинает препятствовать проникновению в почву солнечного тепла и влаги.
Сначала это приводит к замедлению лесообразовательной динамики, потом древостои заменяются болотной растительностью и через несколько веков на месте леса образуется болото. Но в природе, если в процесс не вмешивается человек, такого практически не случается, потому что приходит лесной пожар.На месте пожара возникает обнаженная территория, в наибольшей степени пригодная для развития нового лесного покрова.
Кстати, человеческий фактор в возникновении лесных пожаров играет мизерную роль. Лес должен «созреть» для пожара, если он не готов, то брошенный человеком окурок погаснет сам собой. Если же пожар нужен лесу, он случится, несмотря на все профилактические действия.
— Получается, что полноценный, здоровый лес может вырасти только на территориях, пройденных пожаром?
— Да. Именно так растут традиционные для Сибири лесные культуры. У сосны, например, в процессе эволюции появилась защита от пожаров — толстая кора. Поэтому когда происходит пожар в сосновом лесу, то взрослые и сильные деревья выживают, погибают только малоценные кустарники и больные деревья.
Таким образом, обязательное тушение лесных пожаров приводит к оскудению биологического разнообразия в природе. Схожий результат дают и проводящиеся сейчас в приобских борах так называемые рубки ухода. Считается, что на местах таких вырубок будут расти новые породистые деревья.
Но на самом деле через 10–15 лет молодая поросль древостоев замещается низкопродуктивными древесно-кустарниково-травянистыми сообществами. Чтобы восстановить знаменитые приобские боры, освоение которых началось еще при Екатерине, их нужно сжечь.
Тратим деньги не на то
— Но нельзя забывать и о том, что на пожарах нередко гибнут люди…
— Все, что сказано выше, относится к заповедным лесам и лесам, недоступным для освоения. Мое мнение: бюджетные деньги, которые сейчас тратятся на авиационное патрулирование, электронные системы слежения и тушение пожаров в заповедниках, нужно направить на другое.
Леса, которые находятся в пределах антропогенной деятельности, то есть поблизости от человеческого жилья, нужно, во-первых, разрывать противопожарными полосами шириной не менее 50 метров. Во-вторых, отодвигать стены леса от деревень нужно не меньше чем на 100 метров и каждый год убирать на этой нейтральной полосе сухую траву.
Замечу, что в Сибири, где лесные пожары бушевали и в конце 80-х годов прошлого века, человеческих жертв не было — плотность населения была другая и люди не селились вплотную к лесу. Пожары между тем были очень сильные: помню, я не мог пройти по реке на катере, потому что видимость была нулевая из-за дыма.
— Вы утверждаете, что систему борьбы с лесными пожарами в России нужно коренным образом менять. Как?
— Первое, и об этом я уже говорил, — категорически запретить тушение пожаров в заповедниках. Второе: передать все промысловые леса в частную собственность. Пусть собственник сам думает, как спасти от пожаров свои леса, а значит, и свою прибыль. В США, например, 95% лесов — частная собственность.
При этом владельцы ежегодно в обязательном порядке (!) проходят курсы по совершенствованию навыков сохранения леса. Третье: нужно создать в сельской местности добровольные пожарные дружины. Декларация о намерениях создать такие дружины уже высказывалась в нашей стране, но пока это только декларация. А вот как это организовано в маленькой деревне на Аляске, где я недавно побывал.
В гараже у сельского старосты стоят три машины: скорая помощь, полицейский джип и пожарная машина. Староста имеет образование медбрата, одновременно исполняет функции шерифа и обучен управлять всем арсеналом техники. Все жители деревни — волонтеры. В каждом дворе имеется набор противопожарных инструментов и каждый житель обязан в случае пожара принять участие в его тушении.
Справка: Владимир Седых по специальности — таксатор (слово taxatio в переводе с латинского языка означает «оценка»). Таксатор — человек, который изучает и оценивает леса. Профессия появилась при Петре I: для будущих фрегатов российского флота царю нужен был корабельный лес высокого качества и в больших объемах.
Сам Владимир Седых говорит, что профессия была предопределена местом его рождения — он родился на берегу уральской реки Демы, воспетой Аксаковым. Работать по специальности Владимир Седых начал в 1957 году, окончив старейший в России лесной факультет Харьковского сельхозинститута.
Участвовал в лесоустроительных экспедициях в сибирской тайге. Сейчас Владимир Седых — один из лучших в мире экспертов по экологии леса.
- До 1917 года в России было известно 90 млн га лесов.
- В настоящее время лесные угодья России насчитывают 686 млн га — это в 12 раз больше, чем площадь Франции.
- Леса занимают 30,5 % территории Западной Сибири.
- В лесах Западной Сибири сосредоточено около 10 млрд кубометров древесины.