Захар Прилепин: «Государству выгодно иметь дело с дегенератами»

В этом году наш город посетилЗахар ПРИЛЕПИН. Корреспондент «АиФ на Оби» Екатерина Варгасова побеседовала с писателем.

— Захар, как вы ввязались в это? В смысле, почему согласились написать текст для «Тотального диктанта»?

— Главное, почему согласился — очень хотелось попасть в компанию Стругацкого и Быкова, которые писали тексты для предыдущих диктантов. И, что греха таить, погоня за личной выгодой тоже двигала мною. Ведь чем большему количеству людей в нашей стране будет небезразлично, насколько хорошо они владеют родным языком, тем больше будет читающей публики, тем чаще будут покупать книги и тем более высокие гонорары будут получать писатели.

Убить за SMS

— А на сегодняшний день, по-вашему, сколько в России читающей публики? Как вы оцениваете среднестатистический уровень грамотности нашего общества?

— Я нечасто смотрю телевизор, но иногда попадаю на канал, где в бегущей строке идут SMS-ки, которые молодые люди пишут друг другу. Когда я это читаю и вижу по нескольку ошибок в каждом слове, мне хочется их убить! Для таких людей бесполезно писать книги, поскольку они не в состоянии осилить много букв. Только 3-5% населения читают и хоть как-то поддерживают свой интеллектуальный уровень. От них зависит будущее России.

— Как думаете, почему сейчас так мало людей, которые увлекаются чтением?

— Проблема в снижении общего уровня культуры. Планка сознательно опускается все ниже. Это видно и по телепередачам, и по состоянию дел в шоу-бизнесе, и по публикациям в СМИ — тиражи держатся только у желтых изданий. Государству выгодно иметь дело с дегенератами, так как неолиберальная экономика рассчитана на извлечение прибыли из человеческой глупости.

— Можно ли противостоять этой политике?

— Можно, если каждый родитель будет с детства приучать своих детей к чтению. Но если большинство родителей такие, как герой фильма вашего земляка Андрея Звягинцева «Елена»… Сидя с бутылкой пива на кухне, он спрашивает сына, выучил ли тот уроки. Ему не о чем говорить с собственным ребенком, потому что у него нет никакого интеллектуального багажа. Трагедия в том, что, когда я прихожу на родительское собрание к своему сыну, то вижу, что девять из десяти родителей примерно такие, как этот киногерой. Надо обязательно читать детям вслух! Только если ребенок будет с детства слышать книжные тексты, у него будет ощущение волшебства, заключенного в книге, ему захочется прочесть ее самому. Электронные книги, приобретающие популярность в последнее время, — это удобно и практично. Но они не имеют того волшебного запаха бумажных станиц и типографской краски, их страницы не издают завораживающий шелест, в них нет иллюстраций, которые запоминаются на всю жизнь. А ведь на самом деле именно по художественным книгам мы изучаем свои традиции, свою культуру, свою историю. Историю пугачевского восстания мы знаем по пушкинской «Капитанской дочке», историю гражданской войны — по шолоховскому «Тихому Дону». Можно прочесть десять учебников и тысячу газетных публикаций, но целостного впечатления о времени — с его характерами, с его страстями — мы не получим.

Быть услышанным

— У писателей принято спрашивать об их собственных литературных предпочтениях. В одном из своих интервью вы, отвечая на этот вопрос, упомянули Гарина-Михайловского. По совместительству он является основателем нашего города. Хотелось бы подробнее поговорить о Гарине-Михайловском в частности и о сибирских писателях вообще.

— Гарин-Михайловский — одна из моих первых читательских любовей еще с юности. Книги этого писателя пронизаны тончайшим аристократизмом, интеллигентностью самого высокого порядка. Я восхищаюсь, с какой нежностью, как трепетно он описывает главного героя своей тетралогии «Детство Темы». Что касается сибирских писателей в целом, то Астафьев, Распутин и другие — это колоссальное явление в русской литературе. Я преклоняюсь перед образностью и насыщенностью языка, которым написана «Царь-рыба» Астафьева. Я убежден, что его роман «Прокляты и убиты» достоин Нобелевской премии.

— Язык гораздо лучше сохраняется в глубинке, нежели в крупных российских городах. Вы согласны с этим?

— Деревня — это то место, где язык, как хорошее вино, созревает, крепчает, набирает букет. В городе язык унифицирован, упрощен. В деревне иной темп жизни, который в гораздо большей степени способствует закреплению каких-то идиом, устойчивых выражений, форм произношения. Между тем за последние 20 лет в России было уничтожено 12 тысяч деревень. Таких «успехов» не удалось добиться даже чекистам во времена сталинской коллективизации.

— Как вы считаете, есть ли сейчас в России свобода слова?

— Свобода слова заключается не том, чтобы говорить все, что хочешь, а в том, чтобы быть услышанным. В 1985 году, когда в первый раз был озвучен бредовый проект поворота сибирских рек, шесть сибирских писателей выступили против. И к ним прислушались! Сейчас отдельные облеченные властью личности вновь вспоминают об этом. И думаю, даже если 200 писателей выскажутся против, проект все равно станут продвигать, если окажется, что на карту поставлены большие деньги.

— Что в современной жизни вас тревожит больше всего?

— Безграмотность и бескультурье. Я вижу, что народилось целое поколение дегенератов, которые не могут объясниться в любви, потому что иных слов, кроме мата и новояза, не знают, да и те пишут с ошибками. Остается надеяться на те 3-5% людей, которых я уже упомянул как пытающихся сохранить интеллект.

Смотрите также:

• Мрак, парниша! Почему у Эллочки Людоедки всё больше последователей? →
• Эхо Гражданской войны. В Новосибирске сняли фильм о революции →
• Евгений Водолазкин: «Кто такие дайвер и фишер?» →