Зона отчуждения: ликвидатор чернобыльской аварии о памятной дате

Через месяц исполнится 30 лет со дня страшной катастрофы на Чернобыльской атомной станции. Ликвидировать последствия к месту аварии ехали со всей страны. Из Новосибирской области в первые месяцы отправили более двух тысяч демобилизованных солдат запаса. Один из них - Иван Басалаев, житель Новосибирска. Корреспондент «АиФ на Оби» узнал подробности чернобыльской трагедии от участника тех событий.

Иван Басалаев,  63 года.

В Чернобыль поехал в августе в 1986 году.

Пробыл в зоне заражения больше 100 дней.

Получил дозу облучения 21 рентген.

Награждён орденом Мужества.

 

Город-призрак

– Иван Петрович, почему вы решили поехать в Чернобыль, возможно, на верную смерть?

– Я работал на Оловозаводе и получил повестку в августе 1986 года. За два дня прошёл военную комиссию и вместе с такими же демобилизованными меня отправили к месту аварии. Брали на ликвидацию последствий взрыва на Чернобыльской атомной станции только взрослых мужчин, у которых есть дети. Дело в том, что после облучения опасно заводить детей, радиация может вызвать мутации. Даже всем беременным женщинам, которые жили в деревнях, в городах возле Чернобыльской станции не советовали рожать. Врачи опасались, что дети родятся с уродствами.

Мне уже было 33 года и в семье росли две дочери, поэтому я и согласился поехать. Когда нас привезли в зону заражения, первое, что я ощутил, – тяжёлый запах. Воздух вокруг был тягучим. Наш химический полк обрабатывал территории вокруг атомной станции. Снимали грунт, вывозили его в специальные могильники, там утилизировали вместе со спиленными заражёнными деревьями. Мыли дороги специальным составом, чтобы не поднималась радиоактивная пыль. Но пока реактор был открыт, фон снизить не удавалось.

Когда мы первый раз въехали на территорию города Припять, который находится в 2 км от места аварии, стало не по себе. Всё как в фильмах ужасов или в фантастике. На балконах сушится бельё, цветные вывески магазинов зазывают зайти, лежит забытый во дворе мяч. Всё опустело. Мы уже тогда прекрасно понимали, что этот город станет призраком, люди сюда не вернутся. Но были люди, которые отказались уезжать с опасных территорий, в основном старики. Они приносили нам огромные грибы из леса, угощали здоровенными яблоками. И некоторые солдаты срезали кожуру у сладких яблочек и ели их. Верили, что радиация только в кожуре и косточках скапливается.

Была такая местность в округе атомной станции, которую все называли «рыжий лес». После взрыва радиоактивное облако накрыло сосновый бор. Хвоя стала кирпичного цвета. Когда нужно было проехать по трассе в этом лесу, мы на машинах разгонялись до больших скоростей, чтобы снизить долю радиации.

Я получил облучение 21 рентген, так написали врачи, но думаю, на самом деле больше. Ведь борьба с радиацией страшней, чем война. На войне всегда знают, где противник. А здесь сделал шаг в сторону и облучился, потому что фон в этом месте зашкаливает. Получается, борешься с невидимым противником, который каждый раз незаметно тебя ранит. Я там был 3,5 месяца, это достаточно большой срок.

Опасное предупреждение

– Вы видели последствия аварии своими глазами. Считаете, что может быть такое определение, как мирный атом?

– Атом не может быть мирным, даже если он служит на пользу человека. Радиоактивные выбросы могут выжечь огромные площади земли и уничтожить население не одной страны. За всё время существования атомных станций на них произошло множество аварий. Последняя, всем известная, – в Фукусиме. Часть радиоактивных веществ вылилась в океан и, кто знает, может быть, испарившись, превратилась в дождь, который выпал и над Сибирью. Считаю, что даже мирный атом постепенно уничтожает землю, повышает радиоактивный фон. Я думаю, люди из 19 века, попав к нам на машине времени, не выжили бы из-за того, что атмосфера стала в разы грязней и радиационный фон повысился.

Зона отчуждения Чернобыльской АЭС и город Припять должны стать памятниками и уроком человечеству, как быстро радиоактивные вещества уничтожают всё на земле. Припять специально обносили забором, выставили охрану, чтобы туда не проникали мародёры, чтобы сохранить её как памятник и обезопасить всех от заражённых вещей. Но люди из любопытства, из корысти продолжают туда лезть. Мародёры разбирали там на детали машины, забирали ценные вещи, которые люди оставили в спешке. Теперь Припять зарастает деревьями, дома рушатся. И на место трагедии стало модно устраивать туры, экскурсии.

– Забывать об этой трагедии нельзя. Встречаетесь ли вы со школьниками, студентами, как они реагируют на ваши рассказы?

– Мы с другими участниками ликвидации аварии ходим в школы, в училища, и везде ребята слушают нас с интересом. Иногда, видя ордена, принимают нас за участников боевых действий. Но нашим полем битвы была заражённая радиацией зона.

Между тем после возвращения ликвидаторов из Чернобыля о нас просто забыли. Первые несколько лет не проводили медицинских комиссий, не давали льгот. Из-за того, что информация о ликвидации была засекречена, нам не хотели помогать. И в 1989 году в Новосибирске мы объединились в организацию «Союз «Чернобыль». Только в 90-е годы нам удалось добиться льгот. Я смог получить инвалидность. Но и сейчас некоторые изменения в законодательстве доставляют хлопоты, например, трудно получить путёвку в санаторий. Врач, который даёт справку, говорит, что не знает, какой писать в назначении шифр. Кроме того, многие льготы урезают. И получается, что приходится обивать пороги, добиваться положенного порой через суд. Между тем даже моя супруга получила через меня повышенную дозу облучения.

Смотрите также:

• Демократические бомбы: о современности, цинизме и лекарстве от него →
• «Обидно за Новосибирск». Почему город отстал от мегаполисов страны? →
• Человека нельзя заставить отказаться от наркотиков →