Ополченец из ДНР рассказал, как майдан разорвал и страну, и семьи

В Новосибирск вернулись воевавшие против нацистов в ДНР и ЛНР добровольцы- сибиряки и ополченцы Донбасса.

За Донецк!

Один из ополченцев – Дмитрий БИРЧЕНКО (имя изменено, опасается за своих родных, которые живут в Киеве), 29 лет. До войны он жил в Донецке, работал электриком на шахте. А потом случился майдан, который на юго-востоке страны не поддержали. Пока в Киеве скакали да орали непристойности о москалях, здесь работали.  Война для него началась 3 мая 2014 года. Он вспоминает:

– Мы поехали к друзьям отдыхать в Краматорск, ведь праздник был – мир, труд, май. А когда возвращались, попали под обстрел. Я своими глазами видел, как танки ВСУ давили людей – это очень страшно. Два дня был в шоке. Решил съездить к жене, которая с сыном в Киеве гостила у матери.  Но от всего, что происходило в столице, голова пошла кругом. Уже стали бомбить мой Донецк – красивейший город, утопающий в розах, и по ТВ говорили, что силовики уничтожили 20 террористов. «Вот и правильно, – вдруг поддакнула  тёща, – так и надо!» И жена ей вторит. «Но это ведь наши ребята, донецкие, погибли, – возмутился я, – которые встали свои дома защищать!»

Так майдан разорвал мою семью. Я ещё там, в Киеве, решил, что не могу сидеть дома, пойду защищать мой любимый  Донецк. Мама моя была против – 3 дня плакала. Но я обзвонил всех друзей и одноклассников. Последние воевать отказались – сказали, что жить хотят.  А вот многие из друзей пошли. Мы возводили блокпосты, и никто из нас не сомневался, что Россия нас поддержит, и всё пойдёт по сценарию Крыма. Ведь никто из нас не разбирался в тонкостях международной юриспруденции.

– Помните своё первое боевое крещение?

– Это невозможно забыть. Произошло оно буквально через несколько дней, когда меня взяли в первый славянский батальон, в комендантскую роту. В тот день под Донецком в одном из терриконов мы вдвоём с парнем ждали в «секрете», когда поедет диверсионная группа. Их тогда много было. Подъезжает газелька поближе к жилым домам и ведёт беспорядочный обстрел из миномётов.  Наша задача – убрать водителя, чтобы не смогли уехать, остальных разоружить. ...Светало, соловьи поют. И тут началась ковровая бомбардировка той местности, где мы были. Когда над тобой летят осколки, ощущаешь сильный, просто животный страх. Мой напарник Гриша, тоже необстрелянный,  вдруг вскочил. «Что делать?» – кричит. Я тоже заорал: «Ложись и молись Богу!» Он послушался. Мы оба тогда получили контузии. Гриша через пару дней отпросился на похороны бабушки да так больше и не вернулся…  А я прослужил в ДНР, потом в ЛНР ровно год, до весны 2015 года. За это время моё подразделение обнаружило 22 диверсионные группы, большую часть людей брали в плен. На допросах выяснялось, что все они – солдаты ВСУ, призванные в основном с Западной Украины. Мы их потом на наших бойцов обменивали. 

–  Что для вас было самым страшным на войне?

–  В плен к националистам попасть или инвалидом после ранения остаться. Ополченцы молились, просили: «Лучше смерть».

– Это правда, что в плену ополченцев пытали?

– Тех, кого не убивали, укропы избивали лопатами, битами, все кости ломали. Например, Васю из Днепропетровска, который к нам в плен попал из подбитого БТРа, в больнице подлечили и обменяли на нашего бойца. А его на носилках несли. Издевались над ним в плену 30 суток – каждый день избивали. У него сотрясение мозга, почки отбили, кости обеих ног переломали. Чудом выжил, но больше воевать не пошёл… Я имею связь с теми, кто остался в ДНР и ЛНР, – народ даже слышать не хочет о возвращении в Украину. Не затем воевали и жизнь свою отдавали.   

– Воевали всё-таки там российские войска или нет?

– Регулярных войск не было. А вот добровольцев со всей России было немало, в основном те, кто воевал в Чечне, также 50-летние мужики – афганцы. Видел одного якута, что с Севера приехал. Так он до сих пор в ЛНР в службе безопасности служит. А местные ополченцы – это в основном обычные жители мирных профессий. Хотя были и судимые – когда снаряд в тюрьму попал, они на свободе оказались. Часть пришла в ополчение.

– Говорят, что были случаи, когда у местных жителей машины отбирали?

– Это ВСУ. У нас за мародёрство строго наказывали, вплоть до расстрела. Население нам помогало и нередко предлагало свой транспорт. Говорили: «Только воюйте, нас защищайте!». Хотя был один конфликт – мужик вызвал полицию, пожаловался, что машину хотят забрать. Парни из-за его жалобы отсидели неделю в подвале... При Стрелкове был сухой закон. Когда его убрали – не скрою, были единичные случаи пьянства. Но за это наказывали.  

А вот войска ВСУ под кайфом воевали. Я видел 200 «киборгов», которых из аэропорта привезли. Они не понимали, что в плену находятся, – орали «Слава Украине!» У всех глаза стеклянные, руки в дорожках. Потом в камерах у них ломка началась – опять орали. Этих мы тоже поменяли на наших…

Мирная жизнь

– Как там сейчас?

– Тяжело очень. В Донецке до войны 1,8 млн жителей было. Сейчас, говорят, осталась треть. Никто не верит в перемирие, постоянно от Украины ждут подвоха. Все хотят в Россию. Кстати, нынешним летом много выпускников из ДНР уехали в РФ, поступили в вузы. В Донецке сейчас есть электричество, вода, газ. Хотя Россия хорошо помогает гуманитаркой, но там дефицит продуктов и стоят они очень дорого: на рынке 1 кг сала 280 рублей, буханка хлеба – 18 рублей. А у мамы моей зарплата 3 тысячи рублей, она учитель в школе. Военным сейчас платят по 5 тысяч рублей в месяц, питание отвратительное – одна каша, вообще без мяса. Все выживают на грани голода. И что обидно – ребята, которые остались там служить, рассказывают, что через пару дней после того, как приходит очередной гумконвой из России, эти продукты можно увидеть на рынке.

– В РФ поехали, потому что устали воевать?

– После объявления перемирия нас сняли с довольствия. А работы в мирной жизни там сейчас никакой нет, большая часть шахт не работает. Что было делать? Весной я и ещё несколько ополченцев поехали в РФ. Хотели на Крайний Север попасть, но самая дальняя точка, куда нас бесплатно довезли из Ростова – это Новосибирск. Нас МЧС встретил, разместили в хостеле, бесплатно 3 месяца кормили. Я сразу обратился в Центр занятости Кировского района, и мне помогли устроиться на завод. В первый месяц я получил неплохую зарплату. Но потом всё изменилось. Сейчас моя зарплата 15 тысяч рублей, за квартиру плачу 10. Я не жалуюсь, но прожить на такие деньги очень сложно. Я электрик 6 разряда, но готов на любую работу – могу класть плитку, делать ремонт. Дополнительный приработок найти сложно... Ещё спать не могу – по ночам кошмары снятся. В снах я с войны ещё не вернулся… В планах остаться в РФ. Подал документы по программе «Возвращение соотечественников». 

Смотрите также:

• Военное детство: как выживали в послевоенные годы? →
• В Новороссии герои ВОВ помогают с того света →
• В кольце блокады →