Совет экспертов:
Федоров Константин Андреевич, начальник отдела межведомственного взаимодействия в сфере профилактики Управления ФСКН РФ по Новосибирской области;
Теркулов Равиль Анатольевич, главный нарколог Новосибирской области;
Рыбальчук Никита Владимирович, директор АНО ЦСА «Айсберг»;
Касьянов Константин Борисович, заместитель директора АНО ЦСА «Айсберг»;
Погоничев Станислав Викторович, директор АНО «Эдельвейс»;
Сапелкин Борис Петрович, директор реабилитационного центра «Свобода»;
Шовиков Матвей Викторович, заместитель директора реабилитационного центра «Свобода»;
Шадрин Александр Геннадьевич, руководитель центра РОО «Свободная жизнь»;
Андреева Анна Николаевна, заместитель руководителя РОО «Свободная жизнь»;
Шизофрения и паранойя?
Классическая наркомания ушла в прошлое. Ядовитый дурман, которым травят себя современные подростки, вызывает непредсказуемые последствия и способен привести к развитию психоза уже со второго употребления.
– Потребление синтетических наркотиков в нашем регионе, как и по всей стране, увеличивается. Насколько велик масштаб бедствия?
Константин Фёдоров: – В последние годы отмечается, как это новое смертоносное зелье стремительно завоёвывает популярность среди молодёжи и захватывает незаконный рынок в области. Если ещё три года назад доля так называемых солей или курительных смесей составляла всего 1,5% от общего количества изъятых наркотиков в регионе, то в 2014 году – около половины. В первом полугодии 2015 года мы изъяли больше 120 кг синтетического концентрата, из которых могли быть приготовлены десятки миллионов разовых доз наркотика. Это в три раза больше, чем за тот же период прошлого года. Чудовищная динамика роста потребления постоянно подтверждается статистикой отравлений. О последствиях употребления спайсов ещё очень мало известно. Это новый наркотик, который поражает в первую очередь психику человека. Масштабы бедствия мы начнём осознавать через несколько лет.
Александр Шадрин: – На мой взгляд, пока ещё синтетические наркотики не были запрещены в России, наркодилеры великолепно подготовили рынок. Шла агрессивная круглосуточная реклама, рассчитанная в первую очередь на молодёжь и людей с неустоявшейся психикой. Естественно, начитавшись о соблазнительных качествах этого продукта и его якобы безвредности и легальности, подростки шли и пробовали. И здесь даже не так страшна зависимость, которую вызывают спайсы, сколько непредсказуемость их действия. Было уже достаточно случаев, когда человек употребил два раза и получил отек лёгких. Или вышел в окно с девятого этажа.
– То есть синтетические наркотики в первую очередь разрушают психику человека?
Равиль Теркулов: – Именно так. Мы видим, что сегодня резко выросло число интоксикационных психозов, вызванных этими веществами. Если несколько лет назад мы в области регистрировали 70–80 таких случаев в год, то в этом году уже 519 больных с этим диагнозом. Как правило, это острый параноидальный бред, сопровождающийся галлюцинациями, который не снимается ничем. Сейчас психиатры гадают, что было вперёд: шизофреноподобная симптоматика, которая толкнула больного принять эти наркотики, или наркотики послужили причиной подобного расстройства. Я боюсь, что через 4–5 лет мы встанем перед необходимостью рассмотрения вопроса об инвалидности для таких больных.
Борис Сапелкин: – Потребители солей, или курительных смесей, как их ещё называют, очень сильно отличаются от опийных или героиновых наркоманов. Первое отличие – полное отсутствие критики у этих людей. Наркоманы «прошлого» поколения сохраняли хотя бы мало-мальскую связь с реальностью, шли на контакт, у них оставались зачатки совести, с ними можно было работать. Сейчас зачастую мы имеем дело с таким «бессмертным» подростком, который не понимает, что происходит в его жизни и к чему это может привести. Пытаться говорить с ним об этом бесполезно. Человек воспринимает реальность как компьютерную игру или квест, где он должен раздобыть деньги, найти закладку, уйти от полиции и получить заветный кайф. Мысль, что это не игра, что здесь нельзя сохраниться или перезагрузиться, получить «вторую» жизнь, ему в голову не приходит. Мы можем помочь ему пройти реабилитацию, избавиться от наркотической зависимости, но не понятно, насколько обратимы изменения в психике, которые у него уже произошли. Без помощи квалифицированных специалистов им не выбраться.
- Я подозреваю своего ребёнка в употреблении наркотиков. Что делать?
Отвечает Никита РЫБАЛЬЧУК, директор реабилитационного центра «Айсберг»:
– Одной из серьёзных проблем на сегодняшний день является неосведомлённость родителей и страх признания проблемы употребления. Очень часто родственники начинают замечать, что происходит с ребёнком, только когда дело зашло уже достаточно далеко. Большинство подростков, начиная принимать наркотики, считают это просто развлечением, и думают, что в любой момент могут «слезть». Они также до последнего склонны отрицать свою зависимость. Если вы узнали, что ваш ребёнок употребляет наркотики или подозреваете его в употреблении, если вы попали в такую ситуацию, обратитесь к специалистам. Не теряйте время, это может спасти вашу семью и жизнь вашего ребёнка. Бесплатная консультация по вопросам химической зависимости.
ТЕЛЕФОН ГОРЯЧЕЙ ЛИНИИ: 8-800-250-35-32; 8-913-203-38-88
Реабилитационный центр НовосибирскБЕСПЛАТНО. АНОНИМНО. КРУГЛОСУТОЧНО.
На правах рекламы.
Розги не помогут
– В мае 2014 года в нашей стране вышел указ, по которому суд может обязать больного наркоманией пройти лечение, в противном случае его ждёт штраф или административное наказание в виде ареста до 30 суток. Насколько такие принудительные меры эффективны в лечении зависимости?
Александр Шадрин: – Такой подход может быть полезен, чтобы позволить человеку хотя бы начать лечение. Потому что за мою практику, например, был всего один случай, когда человек сам позвонил и сообщил, что хочет избавиться от зависимости. В основном, конечно, приводят родственники. Но когда больные попадают в реабилитационный центр, с ними начинают работать квалифицированные специалисты – психологи, волонтёры, которые уже прошли курс лечения. Они задают им правильные вопросы, которые раньше в голову почему-то не приходили, и постепенно в сознании что-то сдвигается. В большинстве случаев человек принимает решение остаться и пройти реабилитацию до конца. Важно помочь ему продержаться первые два месяца, чтобы он не сбежал. И если от этого шага его будет удерживать решение суда о необходимости пройти реабилитацию, то к нему применят санкции – лишат свободы или назначат большой штраф – пусть так.
Никита Рыбальчук: – Я отношусь к идее обязательного лечения настороженно. Здесь важно не перегибать палку, чтобы не было как в Советском Союзе, где морфинистов сажали за решётку на 3 года. Закроем мы его на зоне, будем пороть розгами, а через несколько лет он выйдет и начнёт опять употреблять. Наркоман сегодня – это и так клеймо на всю жизнь. Обратившись в государственные структуры, ты там регистрируешься и минимум на 5 лет теряешь возможность найти нормальную работу, получить кредит, права на вождение автомобиля. Человек даже если захочет завязать, ему не оставят иного выбора, постоянно будут напоминать, кто он и чего достоин в этой жизни. Но об этих людях нельзя просто забыть как о неудавшемся проекте, оставив один на один с этой проблемой его родных. Тут два выхода: либо мы их лечим, либо они в очередном припадке безумия хватают молоток и бегут на улицу крушить головы случайным прохожим.
– Чем реабилитационный центр отличается от медицинского наркодиспансера?
Равиль Теркулов: – У реабилитационного процесса можно выделить несколько этапов. Первая и не самая сложная часть касается лечения физической зависимости, которая длится 10–15 дней. Потом, когда пациент уже стал соображать, воспринимать окружающую действительность, необходимо дальнейшее прохождение лечения, медицинской и социальной реабилитации. Как раз этим и занимаются в реабилитационных центрах. Они так же, как медицинские учреждения, должны проходить процедуру сертификации, при заключении договора вы можете попросить этот документ. Для получения такого сертификата нужно соблюсти достаточно высокие требования: наличие культурной программы, спортивных площадок, квалифицированного кадрового состава и т. д. По сути, речь идёт уже о реабилитации и абилитации, т. е. подготовке этих людей к возвращению в социум. Вплоть до того, что они могут там даже профессию получить и дальнейшую помощь в трудоустройстве.
Борис Сапелкин: – Мне кажется, разница принципиальная, и нельзя её недооценивать. Когда у нас болит голова или живот, мы идём в поликлинику и сдаём анализы. Но когда болит душа, почему-то все считают достаточным взять бутылку горячительного и отправиться к соседке. Кто у нас сейчас ходит к психологу? Никто, и это большая проблема, потому что такими вещами должны заниматься специалисты.
Научиться жить в обществе
– На что необходимо обращать внимание, когда отдаёшь своего родственника в реабилитационный центр?
Станислав Погоничев: – Чтобы удержать больного наркоманией в учреждении реабилитации, решётки не нужны. Эти люди и так имеют большой опыт десоциализации, и их нужно не в клетку сажать, а, наоборот, возвращать в общество. Объяснять, что он находится на реабилитации и здесь действуют определённые правила. Это принципиальный момент: эти люди привыкли нарушать правила, закон, в их жизни был только хаос и никаких гарантий, а теперь они учатся на эти правила опираться.
Недавно произошёл такой случай – человек захотел уйти из центра. Вызываем родителей, жену. Папа с мамой сказали: «Не хочешь оставаться – иди, но мы тебя не ждём». Жена тоже сказала: «Я тебя такого не жду. Вот пройдёшь лечение, в глаза осмысленность вернётся – тогда возвращайся». И он остался, потому что ему объяснили: ты выполняешь наши условия, а взамен можешь рассчитывать на нашу поддержку. Всё, мир для него преобразился, стал более предсказуемым. Больше не нужны наркотики, чтобы справиться с тревогой перед неизвестностью.
Константин Касьянов: – Реабилитация не будет эффективной, если родственники зависимого никак не участвуют в процессе. Проживая с человеком, употребляющим наркотики, они сформировали особые правила и стиль поведения, которые не будут способствовать реабилитации зависимого, а, скорее, наоборот, создадут препятствия. Нужно понимать, что пока наркоман развлекался ни о чём не думая, его близкие содрогались, глядя на это, и пропускали все негативные эмоции через себя. Очень часто они находятся в ещё более удручённом состоянии, чем наркозависимый. В медицине этот диагноз называется «созависимое поведение». Поэтому необходимо уделять большое внимание работе с близкими и родными человека, проходящего реабилитацию, чтобы помочь им выбрать наиболее эффективную модель поведения и способ взаимодействия с этим человеком.
Матвей Шовиков: – Сертифицированные центры, как правило, открыты, и не скрывают своей деятельности. Всегда должно настораживать, если вам не позволяют пройти в учреждение, посмотреть, как там содержатся пациенты, пообщаться с ними, даже просто в холодильник заглянуть и посмотреть, что они едят. На первом этапе реабилитации, где-то месяц или два, родственникам могут не позволять видеться со своим сыном или мужем, пока он ещё нестабилен и такое свидание может спровоцировать кризис, но близкие в обязательном порядке допускаются на собрания, где они могут получить всю информацию о своём близком.
Смотрите также:
- Наркотический дурман: как защититься от смертельной дури? →
- Весенние обострения: самостоятельно боремся с депрессией →
- Духовный бизнес. Как спасают от дурмана? →