Наркотический дурман: как защититься от смертельной дури?

Казалось бы, благое дело – введение тестов, которые выявляют школьников группы риска. Однако большинство родителей категорически против них. В чём причина такого негатива, эксперты обсудили за круглым столом в пресс-центре «АиФ на Оби».

Эксперты:

1. Константин Андреевич Фёдоров, начальник отдела межведомственного взаимодействия в сфере профилактики Управления ФСКН РФ по Новосибирской области
2. Равиль Анатольевич Теркулов, главный нарколог Новосибирской области 
3. Юрий Алексеевич Фоломкин, депутат Совета депутатов
4. Илья Александрович Грибенчук, психолог, психоаналитик
5. Наталья Васильевна Сапелкина, руководитель региональной общественной организации «Семейные обстоятельства»
6. Ольга Клавдиевна Беляева, семейный психолог, клинический психолог, психолог реабилитационного центра «Свобода», ведущий специалист РОО «Семейные обстоятельства»
7. Игорь Николаевич Панкевич, директор реабилитационного центра «Сильная личность»
8. Андрей Валентинович Чертков, президент АНО ЦСО «Олимп»

9. Роман Владимирович Бондаренко, ведущий консультант-аддиктолог единой информационной линии «Выход есть»

10.    Иван Александрович Коев, руководитель единой информационной линии по вопросам алкогольной и наркотической зависимостей «Выход есть»

11. Лилия Игоревна Кузнецова, руководитель ОРЦ «Янтарь»
12. Алексей Сергеевич Ильин, координатор ОРЦ «Янтарь»

 Страх огласки

Журналист «АиФ на Оби»: в начале этого учебного года официально было объявлено о проведении в учебных учреждениях тестирования на наркотики. Это уже дало какие-то результаты?

Равиль Теркулов:

– Проблема, с которой мы столкнулись, – это крайне негативное отношение общества, в первую очередь родителей и учителей, к этому. Люди пока не готовы. Они опасаются, что их ребёнка сразу поставят на учёт, других каких-то последствий. Тестирование добровольное, и многие отказываются, поэтому выборка очень низкая. Судить по ней о каких-то тенденциях нет смысла. Хотя в принципе это нормальная практика. Если бы мы имели возможность проводить выборочные и внезапные проверки... Сам факт, что такие рейды возможны, должен служить сдерживающим фактором для молодых людей.

Константин Фёдоров:

– Я считаю, что это результат неправильно проведённой работы, в первую очередь преподавателями. Нужно разъяснять школьникам и родителям, в чём суть мероприятия. Тестирование двухступенчатое, добровольное. Никто лишний результаты этих тестов никогда не узнает, ребёнка к наркологу насильно не поведут и на всю жизнь его не запятнают. Результаты, которые мы получили путём проверок в школах, это 7% группы риска – дети, склонные к зависимому поведению. С ними теперь ведётся дополнительная работа социальными педагогами. Проведена беседа с родителями – чтобы они были в курсе особенностей своего ребёнка. Если подросток старше 15 лет, ему предлагают добровольно посетить нарколога. Это профилактические меры, и направлены они на то, чтобы предотвратить употребление и втягивание в этот образ жизни.

Иван Коев:

– Это в советской системе образования основную воспитательную функцию выполняла школа и общественные институты. Сейчас так уже не получится. А некоторые родители этого до сих пор не понимают. У нас в обществе действует установка: ребёнок чистый, по погоде одет, питается нормально, значит, папа с мамой свои обязанности выполняют. Но накормить и одеть и в детдоме могут, семья всё-таки нужна для другого.

– Почему такая негативная реакция на попытки государства урегулировать эту проблему? Ведь это в наших с вами интересах.

Ольга Беляева:

– Как психолог я могу сказать, что не следует слишком доверять результатам этого тестирования. Я видела вопросы теста. Любой зависимый ребёнок легко поймёт, как нужно правильно на них отвечать. Такие дети очень хорошо адаптированы в социуме в том плане, что из них получаются прекрасные манипуляторы и врунишки. Это их способ защищать собственную идентичность, не превращаться полностью в объект, которым распоряжаются другие. Там, где нормальный ребёнок просто скажет: «Нет, я не буду этого делать», зависимому приходится юлить, чтобы уйти от давления. Не важно, это требование родителей, чтобы он соответствовал каким-то их ожиданиям, или приставания подростков на улице, которые предлагают попробовать запрещённое вещество.

Илья Грибенчук:

– Я бы добавил, что сегодня репрессивное требование исходит от самой культуры. Это такой воображаемый «вечный двигатель», топливом для которого служат наши желания. Пока мы потребляем больше, чем нужно, берём для этого кредиты – маховик продолжает вертеться, экономика работает. Людям буквально внушается с экранов телевизоров, что человек равен тому, что он покупает, во что одевается, что и где он ест. Поэтому остановиться в этой гонке подчас невозможно. Однако в погоне за этим внешним стандартом всё меньше остаётся места для собственного желания субъекта. И парадоскальным образом это место может быть найдено в наркотиках.

Лилия Кузнецова:

– Я думаю, вопрос в том, как об этом говорить. Ведь есть медицинские специалисты, которых все мы обязаны регулярно проходить. К наркологу люди идут, когда хотят получить водительские права и нужна справка. Это формальность, но она для всех и никак никого не ущемляет в правах.

Нельзя забывать, что наркомания - это болезнь, и болезнь заразная. Меры профилактики должны быть, поскольку это касается безопасности всего общества. Мы обязаны об этом думать, отдавая наших детей в школу.

Кто расскажет?

– Но одного тестирования недостаточно. Школьников нужно информировать, рассказывать о том ужасе, который принесут наркотики.

Игорь Панкевич:

– Согласен. Работа должна быть комплексной и вестись не только с детьми, которые попали в группу риска. Важно, чтобы подростки понимали всю ответственность последствий, которые повлечёт за собой употребление наркотика. Работая с наркозависимыми, много раз слышал от них признания: «Если бы я знал тогда, чем всё обернётся, тогда бы ни за что не попробовал». Так давайте рассказывать об этом! Причём это должна быть не разовая акция в духе «пришёл дядя в полицейской форме попугать детишек». Кто-то из древнегреческих ораторов заметил: чтобы люди усвоили одну простую мысль, за выступление её нужно повторить не меньше девяти раз. Вот в течение года не меньше девяти таких профилактических мероприятий разного формата в каждом классе должно пройти. Только тогда это будет действенно.

Алексей Ильин:

– К сожалению, та работа, которая сегодня проводится: лекции, проверки – всё это даёт скромные результаты по причине того, что сами взрослые не соответствуют тому образу жизни, который они пропагандируют. Если мама с папой не находят необходимым сдерживать свои дурные привычки, почему ребёнок должен этому следовать? Нельзя одновременно утверждать закон и тут же его нарушать. Хорошо, если ребёнок сможет как-то разделить у себя в голове эти вещи. А если нет?

Юрий Фоломкин:

– К сожалению, темп жизни сейчас такой, что у родителей зачастую физически нет возможности уделять детям достаточно внимания. Ребёнок остаётся наедине с самим собой, и привлечь его к занятиям спортом, к общественной деятельности всё сложнее. Если раньше дети бежали во двор играть со сверстниками в подвижные игры, потому что дома нечем было заняться, то сейчас они бегут со двора, чтобы поскорее сесть за компьютер. Основная жизнь современного подростка проходит в Интернете. А там ведётся очень серьёзная пропаганда, которую мы пока, к сожалению, проигрываем. Вместе с тем в нашем региональном отделении Федерации смешанных боевых единоборств ММА в последние несколько лет тенденция очень хорошая. Молодёжь приходит, и активно, поэтому есть надежда, что что-то в этом направлении сдвинется.

Константин Фёдоров:

– Действительно, основное распространение запрещённых веществ идёт сегодня через Интернет. В прошлом году Управление ФСКН по НСО закрыло около 200 сайтов, где продают наркотики, но постоянно открываются новые. На самом деле бороться с их распространением может каждый. Для этого достаточно зайти на сайт Роскомнадзора, заполнить определённый бланк, и ресурс в течение 30 дней будет проверен и заблокирован.

Родители – в одной связке

– Родители, как правило, оказываются неготовыми к проблеме с их детьми. Они не знают что делать. Какая работа ведётся в этом направлении?

Равиль Теркулов:

– Современная терапия в обязательном порядке предполагает работу с родственниками. В Новосибирске есть несколько таких групп. Уровень депрессии в обществе сейчас крайне высок. А этим людям наряду с собственными проблемами, которых в жизни любого человека всегда достаточно, приходится нести такой груз: терпеть скандалы, обман, воровство, наблюдать припадки и конвульсии наркозависимого. Бесспорно, они нуждаются в профессиональной помощи.

Наталья Сапелкина:

– Созависимость действительно нельзя сбрасывать со счетов. Я знаю эту ситуацию изнутри и могу абсолютно точно сказать, что проблема наркомании – это проблема семьи. Это круговая порука. И как бы родители не пытались откреститься от того, что в произошедшем есть и их вина, выбираться из этой ямы придётся всем вместе. Чтобы излечиться, наркозависимый должен пройти через серьёзные изменения личности. И через такие же изменения должны пройти родственники больного, если они хотят остаться одной семьёй и при этом не привести его самого назад к тем условиям, из-за которых он начал употреблять.

– Почему процент людей, которым удаётся пройти реабилитацию с первого раза и не вернуться к употреблению наркотиков, очень низок?

Андрей Чертков:

– Да, всего 3–7%. Те, кто профессионально сталкивается с этим вопросом, знают, что родители идут на контакт едва ли не сложнее, чем сами наркозависимые. Им очень сложно принять, что в происходящем есть доля их ответственности. Всегда проще винить кого-то другого: общество, дурную компанию, плохих учителей. При этом они часто даже не осознают, насколько серьёзно то, что происходит с их ребёнком. Отправляют к нам сына или дочь в плачевном состоянии, но как только видят первые улучшения, когда он подломился под их волю, сделал то, о чём его просили, считают, что этого достаточно, и увозят домой. А человек реабилитацию не прошёл, и как только в жизни его возникнет сложная ситуация, а она обязательно возникнет, он вернётся к своим привычным способам реагирования.

Роман Бондаренко:

– Согласен. В службу поддержки часто звонят родители и прямо просят: «Закройте его хоть на какое-то время». Как будто реабилитационный центр – это наказание. Поставил в угол на пару часов, а потом забрал. Так и толкаются, кто кого, вместо того чтобы начать помогать.

Реабилитацию нельзя откладывать

Роман Бондаренко,  ведущий консультант-аддиктолог  

- Телефон доверия – это служба, куда люди могут обратиться в случае возникновения каких-то сомнений, подозрений, тревог, которыми им нужно с кем-то поделиться. Они замечают, что их ребёнок или близкий родственник стал раздражительным, неуправляемым, не хочет общаться. Не обязательно это означает, что он начал употреблять наркотики, но разобраться в ситуации, в чём причина такого поведения, конечно, нужно. Мы оказываем поддержку, можем подсказать признаки употребления наркотических веществ - чтобы снять сомнения. Если окажется, что человек действительно употребляет - подскажем, куда обратиться и к каким специалистам. Большинство людей слабо представляют себе, что такое наркомания, пока лично не столкнутся с этим. Поэтому приходится объяснять, что это болезнь, хроническая и смертельная, что само это не пройдёт, реабилитация занимает продолжительное время, а быстрые методы, как правило, дают недолговечный эффект.

Единая информационная линия по вопросам алкогольной и наркотической зависимостей "Выход есть" Телефон доверия: 239-54-58, https://pomogi24.ru/

Появились подозрения

Андрей ЧЕРТКОВ, президент АНО ЦСО «Олимп»:

– Если вы подозреваете, что близкий человек пристрастился к наркотикам, реагировать нужно немедленно. Не стоит надеяться, что всё пройдёт само собой. У этого недуга есть необратимые последствия, когда реабилитация может не помочь. Не нужно дотягивать до этого.

Как долго человек пробудет в реабилитационном центре, зависит от него самого. Но нужно сразу настраиваться, что процесс восстановления достаточно длительный,  занимает не менее года. Наша задача – добиться устойчивого результата, чтобы у пациента не было срывов. Поэтому порой, если для этого есть основания, мы рекомендуем 18 месяцев. Наркомания – это хроническое заболевание. Человек уже не будет прежним, от неё нельзя избавиться бесследно, можно лишь приобрести навыки, как с этим жить. А это результат длительной работы над собой. То же касается и алкоголизма. Если алкоголик запойный, он может не пить 5–10 лет, но при этом он уже не сможет, как все нормальные люди, позволить себе эти две рюмочки на Новый год. Потому что высок риск, что после этого он не сможет остановиться.  

www.nskolimp.com Офис: Новосибирск, ул. Восход 1а , 206, 8(383)266-84-73.

Учим любить себя

Лилия Кузнецова, руководитель ОРЦ «Янтарь»:

– В центре нашего логотипа не случайно располагается большая буква «Я». Наша основная задача – научить ценить, уважать, беречь и любить себя. Найти и закрепить контакт со своим достоинством – залог большого успеха в сохранении трезвости.

Соответственно в первую очередь мы делаем упор на индивидуальную работу, поэтому количество участников реабилитационного процесса ограничено. Не секрет, что многие реабилитационные центры ставят коммерческую составляющую на первое место. В результате велика вероятность «потеряться» среди огромного количества реабилитантов. Мы убеждены, что это неэффективно.

Как заметила одна наша коллега-психолог, которая имела возможность наблюдать за деятельностью нашего центра реабилитации зависимых: «…Не каждый центр может позволить взять к себе в штат таких высококвалифицированных специалистов». И это правда. Наши консультанты, психологи и другие специалисты постоянно повышают свою квалификацию. Благодаря этому новейшие и зарекомендовавшие себя методики реабилитации в сочетании со всемирно известной программой «12 шагов» дают потрясающие результаты.

(383) 310-33-75, 8-913- 474- 45- 20, 8-913-475-53-28, www.янтарьцентр.рф