В первые послевоенные годы промышленное развитие Новосибирска шло быстрее, чем это предполагалось самыми оптимистичными плановыми разработками. К концу 40-х годов прошлого века отраслевой спектр промышленности города был вполне сопоставим с крупными индустриальными центрами европейской части России. Сотни тысяч москвичей и ленинградцев, приехавшие в Сибирь вслед за эвакуированными десятками заводов, стали детонаторами развития молодого города. Многие после войны остались в Новосибирске.
ПЯТИЛЕТКА 1947–1956
Учитывая уроки Великой Отечественной, государство, победившее фашизм, приняло решение сделать Новосибирск центром оборонной промышленности. Географическое положение — в самом центре азиатской части страны, далеко от границ — подходило для этого как нельзя лучше. Основа для этого — предприятия широкого отраслевого профиля в диапазоне от черной и цветной металлургии до точного машиностроения — была уже заложена.
Будущее Новосибирска как центра инноваций также было предопределено еще в те годы. В 1944 году эвакуированные научные институты и опытно-экспериментальные предприятия были объединены в Западно-Сибирский филиал АН СССР, первая сессия которого приступила к работе в первый день мирной жизни.
По окончании войны была предпринята попытка перепрофилирования заводов, выпускавших военную продукцию, на товары народного потребления. Однако наладить конверсионное производство так и не удалось. Мебель, выпускаемая в Новосибирске, была прочной, но примитивной. Одежда и обувь получались практически неизнашиваемыми, но при этом не отвечали требованиям моды и даже простой эстетики.
Вскоре это благое начинание, направленное на быстрое улучшение качества жизни народа, было свернуто — начались холодная война и гонка вооружений.
Конец автомобильного завода
В Новосибирске были попытки создать автомобильную промышленность. В октябре 1945 года начали строить автозавод, а в августе 1946-го уже продемонстрировали две экспериментальные машины НАЗ-253, собранные вручную из трофейных немецких комплектующих. Однако стать родиной знаменитого автомобильного бренда нашему городу было не суждено — эта слава досталась Минску.
«…Когда после выходного дня рабочие автозавода вышли на работу, их собрали и объявили, что завод ликвидируется, а площадка передается под строительство другого, никому неведомого завода», — вспоминал об этих событиях очевидец Сергей Синеев.
Осенью 1948 года в столицу Белоруссии перевезли оборудование и специалистов автомобильного производства, а на освободившихся площадях началось становление новой, совершенно секретной отрасли, связанной прежде всего с созданием «абсолютного оружия».
К 25 декабря 1958 года закончился демонтаж автомобилестроительных мощностей. На площадку привезли стройбатовцев и зеков. Из бывших автозаводчан на новом предприятии оставили 68 человек, прошедших тщательную проверку на благонадежность. Остальных сократили. Проектировщики и управленцы приехали из Москвы.
Место, выбранное для будущего флагмана атомной промышленности, располагалось на болоте. «Корпуса (бывшего НАЗа) были построены на топком месте, один корпус — вообще на болоте. Всегда стояла вода, и мы катались на плотах, — пишет Сергей Синеев. — Мне с солдатами пришлось бурить скважину и брать пробу грунта для исследования. Где бы мы ни бурили, вода везде была очень близко к поверхности, а грунт оказывался плывуном».
В наследство от НАЗа новый завод получил несколько производственных корпусов, склады, гараж, ремесленное училище, котельную с четырьмя котлами, маломощную хлебопекарню, ветхую баню и жилые бараки общей площадью 10 тысяч квадратных метров. В жилье из удобств было только печное отопление. Котельная не работала. Производственные корпуса отапливались от специально пригнанного для этих целей паровоза.
В заводском музее хранится первое письмо директора завода А. М. Михайлова в Главное управление Минхимпрома с грифом «совершенно секретно». Роняя кляксы на листок из школьной тетради, директор писал ученической ручкой: «Завод не имеет пишущей машинки. Нет бумаги. Нет вообще никаких материалов первой необходимости. Заводу неизвестно его юридическое название для внешних сношений».
Так начинался Государственный союзный завод № 250. Под этим номером его знали только посвященные. А обычным гражданам он был известен как Сибирский химический завод Министерства химической промышленности, позднее — п/я 80, затем — НЗХК.
Уникальную продукцию собирали вручную
История федерального государственного унитарного предприятия НПП «Восток» начинается в августе 1949 года, когда согласно постановлению ЦК КПСС и Приказу Министерства промышленности средств связи СССР был организован научно-исследовательский институт вакуумной техники с опытным заводом — НИИ-617. Профиль предприятия определялся как «обеспечение народного хозяйства и военной техники современными и сверхминиатюрными активными элементами».
С первых дней создания НИИ-617 являлся режимным предприятием с системой допусков, велся особый контроль документации. Первыми разработками стали особо прочные сверхминиатюрные стеклянные радиолампы серий «Молекула» и «Патрон». Главным образом они использовались в радиовзрывателях артиллерийских снарядов. Собирали уникальные лампы в крайне сложных условиях — практически вручную, на изношенном оборудовании, при нехватке специалистов и материалов.
«Помню, как в сентябре 1952-го я пришел к директору проситься в очередной отпуск. Мать у меня жила в Саратове. Отпуск — всего 12 дней, туда и обратно не успеть. Решил взять дополнительные административные дни. Прихожу, а он мне: «Ты что, устал, что ли?» Я даже опешил, — вспоминал ветеран завода В. А. Дунаев. — Примером для меня стал мой сосед по общежитию — Мущенко Тимофей Яковлевич. Фронтовик, потерял ногу. Так вот, он вставал ни свет ни заря, чтобы успеть добраться на работу по бездорожью. Работал до поздней ночи, потом приходил домой и падал на постель, не раздеваясь. Лежал до четырех утра, потом вставал, чистил костюм, ботинки и шел на работу».
В те годы большинство новосибирцев ударно работали. Все верили, что их труд нужен Родине, стране, поднимающейся из руин.
ГАЗЕТЫ ТЕХ ЛЕТ
Как строили коммунальный мост
Вопрос о строительстве коммунального моста через Обь был поднят в первом же послевоенном году. Строительство началось в 50-е годы. На возведении мостового перехода работали водолазы-фронтовики, ставившие мосты еще в войну на Днепре и Запорожье.
Газета «Советский воин» в те дни писала: «Монтируют опоры так: сначала на льду устанавливается каркас опоры, затем его опускают на дно реки в плотный гранит. Это — дело водолазов. С взрывчаткой в руках они уходят под лед в любую погоду. Работе очень мешает ил и сильное течение.
-Все делается на ощупь, - рассказывает водолаз Николай Насонов. - У каркасов временных опор чаще всего приходится пробираться на коленях или ползком. Самое главное - не запутаться в их сложных переплетениях. Проходы между ними узкие, сам в скафандре еле протискиваешься, а надо еще протащить огромные камни, чтобы обложить ими свайные основания, свинтить их болтами…»
К 1954 году была возведена большая часть опор. В 1955 году журналист газеты «Сталинское племя» пишет в репортаже со стройки:
«25 февраля Алексей Васильев и Иван Шадрин, бригадиры плотников-высотников, старые друзья и соседи по квартире, как всегда расстались там, где лестница убегает вверх, к металлическим конструкциям строящегося моста. Здесь надо подниматься Алексею, работающему со строителями правобережного участка. «До встречи!» — крикнул Алексей товарищу. «До скорой!» — ответил он. Внизу, по дороге между торосами и сугробами, идет Иван. Вот он уже на середине реки. Вот взбежал по лестнице. Всего несколько метров разделяет их. Кажется, разбегись как следует, прыгни — и окажешься на другом берегу. Но еще одно усилие монтажников — и не надо будет прыгать. На тридцатиметровой высоте сомкнется тяжелая металлическая конструкция моста. Остаются последние метры, последние часы.
Вот и бригада. На двадцатисантиметровом выступе балки жесткости, прикрепившись страховочным поясом, стоит Леонид Зайферд. «Держи! — кричит он Ивану Коростылеву, стоящему напротив него на таком же выступе, и передает тяжелое бревно. Рядом грохочет, рассыпается тяжелая дробь пневматика. Это «нажимает» клепальщик Петр Шмаков. Месяц назад его имя повторяли все строители моста: «Петр Шмаков… 920 заклепок в смену! Четыре нормы!» А сегодня его поздравляют с новым рекордом — 1220 заклепок делает он за восемь чесов. Это почти шесть норм!»
Трудовые пятилетки (14.11.2012) 
Трудовые пятилетки (28.11.2012) 
Трудовые пятилетки (31.10.2012) 
Летчик Валерий Поташов: «Настоящие мужчины берут риск на себя» 
Трудовые пятилетки (07.11.2012)