Фестиваль новых музыкальных проектов «Другие берега» уже второй раз проходит в Новосибирске, на сцене Театра Музыкальной Комедии. Первый фестиваль состоялся 9 лет назад, и тогда меломаны сибирской столицы познакомились с мюзиклами, написанными российскими композиторами. Второй фестиваль открыл своим спектаклем недавно появившийся в Москве Театр Мюзикла. При создании этого творческого коллектива его художественный руководитель, Михаил Швыдкой сказал, что театр будет ставить не кальку с Бродвея, а русский национальный мюзикл.
Мюзикл на русской почве
Итак, что же такое русский национальный мюзикл и чем он отличается от американского?
«Мюзикл вообще – это музыкальный спектакль,- говорит режиссёр мюзикла «Растратчики», заслуженная артистка РФ Марина Швыдкая, - То, что на Западе называют мюзиклом, объединяет в себе спектакли совершенно разных жанров. Одни из постановок мы могли бы назвать рок-оперой, другие – опереттой, третьи – музыкальным спектаклем. Русский мюзикл – это спектакль на русской почве, пьеса о нас».
Мнение Марины Александровны поддерживает руководитель Московского музыкального театра - заслуженный деятель искусств РФ Геннадий Чихачев: «В 2004 году мы ставили с композитором Александром Журбиным мюзикл «Униженные и оскорблённые». И никак не могли провести дефиницию жанра спектакля, который в итоге получился. Спектакль сделан по законам классического американского мюзикла, но действо получилось абсолютно русское, родное… Тогда я и предложил назвать это русским мюзиклом, чтобы отделить от того мюзикла, который идёт в Америке или в Лондоне. Должна быть понятна разница…»
Если говорить о западном мюзикле, то сегодня очень много спектаклей там, увы, второсортные. Причём все прекрасно сделано, отличная машинерия, поют артисты замечательно, технически сценическое действо безупречно. Если 120 артистов делают батман, то у всех 120-ти нога взлетает на один и тот же уровень, не выше и не ниже. Попробуйте заставить русских танцоров сделать такое! Это просто невозможно. И это неплохо, потому что мы все воспитаны на понимании актёрской задачи, предлагаемых обстоятельств. Вряд ли кто-либо из русских артистов согласится делать что-то просто потому, что так сказали. Всегда зададут вопрос «почему?». И пока есть понимание, у каждого – своё, ноги будут подниматься на разный уровень… Но эмоции будут передаваться через рампу, заполнять зал.
В Европе мюзикл не развивается, а разваливается. Делают спектакли так: берут песни хорошей группы, например, квинов, нанизывают на простенький сюжетик, и поют. Музыка потрясающая! Но режиссуры никакой, фабула номинальная. Российский мюзикл движется в ином направлении. Все спектакли имеют под собой очень хорошую литературную основу. При такой основе артисту есть, что играть, что прожить на сцене.
Мне удалось побывать на двух спектаклях фестиваля. Мюзиклы «Растратчики» и «Плаха» - яркие представители нового национального музыкального театра. Глубокие, зрелищные, заставляющие задуматься о вечном.
«Растратчики». Весело о серьезном.
На спектакль имело смысл сходить хотя бы для того, чтобы послушать Максима Леонидова, исполнителя главной роли и автора музыки к «Растратчикам». Смешной, обаятельный и трогательный его Прохоров сорил деньгами, пел, танцевал, завораживал зал, заставлял зрителей сопереживать. Роскошным спектакль сделали работа хора, костюмы и прекрасная музыка - понятная и мелодичная. Массовые сцены вполне могли бы соперничать со знаменитым «Чикаго» и вызвали бурный отклик зала. Чудесные цитаты их песен времен гражданской войны и даже из «Паяцев» Леоковалло добавили очарования мюзиклу.
Варвара Канаева, nsk.aif.ru:- Максим, почему обратились к пьесе Валентина Катаева?
Максим Леонидов: - Во-первых, автор хороший – отличный русский писатель Валентин Катаев, его персонажи – настоящие, не картонные. За ними есть жизнь, глубина. Эта история – не сатирическая пьеска про то, как два злоумышленника растратили казённые деньги. Это очень трогательная и смешная история погони за мечтой, попытка возврата несбывшегося. История русского загула, бессмысленного и беспощадного, когда кажется что счастье – за поворотом. И стоит еще 150 принять на грудь, схватить за юбку пробегающую прелестницу, и счастье будет у тебя в руках… Оказывается, всё не так, счастье – это родные, оставшиеся дома, оно – в простых вещах, тривиальных, вечных. Если талантливый человек берётся об этом писать, получается смешно, трогательно, по-настоящему. Поэтому мы взяли в работу пьесу Катаева «Растратчики».
В. К., nsk.aif.ru:-Когда сочиняли музыку к спектаклю, вы уже знали, что будете играть одну из ролей?
М.Л.: - Нет. Я не предполагал, что буду играть Прохорова. Это роль для таких артистов, как Луспекаев, Симонов… Трагическая фигура, прошедшая через искушения, поддавшаяся им… Я не ощущал себя таковым, но жизнь заставила – выяснилось, что в моей возрастной группе мало артистов, которые могут хорошо играть, да еще и поют неплохо. А если есть, то все уже заняты в проектах. Но теперь я играю Прохорова с удовольствием, и ни капли не жалею, что ввязался в это дело…
В. К., nsk.aif.ru:-Вы хорошо поёте и играете. Но мюзикл – это три плана – вокальное мастерство, актерское мастерство и хореография. Как у вас с танцами дела обстоят?
М.Л.: - О, я был главной хореографической сложностью этого спектакля! Я в принципе существо не танцующее. В своей нелепости я даже где-то обаятелен, но не более того. Мне всегда казалось, что танец – это не мужское дело. В театральном институте меня ставили к станку, заставляли делать плие и гран-батман, и ручки я должен был держать колесом… А еще наш педагог по танцу в это время приговаривала: «Мальчики все - Зигфриды, девочки - Офелии…». Во мне закипала злость, хотелось схватить электрогитару и дать ей по голове… Но совсем недавно, в процессе репетиций, я понял, что есть мужчины, которые хорошо танцуют, оставаясь мужчинами. Но понимание пришло поздно, танцором мне уже, увы, не стать.
В. К., nsk.aif.ru: - Был ли курьезный случай, связанный с этим спектаклем?
М.Л.: -Дело было на премьере спектакля. Михаил Ефимович Швыдкой наприглашал на премьеру пол-Москвы. Мы сыграли первый акт, нам похлопали. За кулисами выдохнули – половину спектакля отыграли, публике вроде нравится, теперь осталось сыграть второй акт, и успех у нас в кармане. Как только эта фраза была произнесена, в ДК Горбунова, где сегодня базируется Театр Мюзикла, вырубило весь свет. 40 минут что-то пытались починить, поили публику водкой, чтобы не скучала. После чего пьяная публика вернулась в зал, и мы сыграли спектакль при дежурном освещении. Потому что починить свет нам не удалось. Макаревич тогда сказал, что даже хорошо, что свет выбило - вся Москва будет говорить об экстремальной премьере. Так мы и прославились, до сих пор плоды пожинаем!
«Плаха». Мюзикл как разговор о самом главном.
Может ли сцена музыкального театра, априори предназначенная для развлекательных спектаклей, выдержать нешуточное театральное действо? Заинтересуется ли зритель, в последнее время ищущий лишь отдохновения от забот? Все же «Плаха» Айтматова – сложный текст, и реализовать его в пространстве мюзикла вряд ли возможно…
С такими мыслями я шла на «Плаху» от Чихачёва, и очень рада, что была неправа. Такие спектакли необходимы просто для того, чтобы мы, зрители, оставались людьми думающими, и не просто потребляющими. Это спектакль–крик, спектакль-нерв, спектакль-притча. О вере и непредательстве, о вечности, о душе. О духовном подвиге, которому самое место в наши дни.
«Когда еще был жив Айтматов, в 2001 году, я спросил у него разрешения на постановку мюзикла по его «Плахе», - рассказывает Геннадий Чихачёв, - Он сказал мне, что я – единственный режиссёр, который в «Плахе» увидел музыкальный спектакль. И позволил ставить. Вот только на поиски главного героя у нас ушел не один год. Артиста не было – такого артиста, который бы смог спеть и сыграть Иисуса Христа и Авдия. В 2006 году мы нашли такого мальчика – это уроженец Новосибирска Константин Скрипалёв. Мы его увидели на 1 туре конкурса. Его не пропустили на 2 тур, и я увидел на его лице такое количество актёрских эмоций! Здесь было и ощущение, что жизнь кончена, и беспомощность, и надежда на чудо. И я решил его взять».
Константин Скрипалёв подтвердил лестные отзывы о себе. Во время спектакля «Плаха» действительно произошло чудо. Обыкновенное театральное чудо, которое не устанет удивлять зрителей и заставит их поклоняться Его Величеству театру. Не меняя костюма, Христос превращается в Авдия - современного паренька, идущего крестным путём Спасителя. Современного, потому что вера, любовь, честь и долг сегодня так же гонимы, как 30, 100 и 2000 лет назад. И хорошо, что во все времена есть последователи Христа. Ведь мир не может существовать без праведников.
Память о Янке. Музыканты «вспомнили» Дягилеву рок-фестивалем 
Любительские театры Сибири: Станиславский был бы рад 
Театр «Современник»: классика всегда зрелищна 
Александр Кулябин: «Артист может зарабатывать в театре хорошие деньги» 
На новосибирском «Рождественском фестивале» состоялся праздничный завтрак