Михаил Стрельцов выписывает в своих произведениях характеры людей, живших в 50-60 годы прошлого века. Сейчас в жизни таких почти нет – надёжных, способных на Поступок.
Лет с шести Михаил Стерльцов придумывал продолжения «Карлсона», «Ну, погоди!», «Приключений жёлтого чемоданчика», «Трёх мушкетёров»... Сам рисовал картинки к ним в тетрадки, переписывал, перерисовывал – думал, что настоящие писатели сами всё делают: и пишут, и рисуют, и тиражируют. Потом писал цену на тетрадках и продавал родственникам и родителям друзей. «С тех пор, можно сказать, в этом вопросе мало что для меня изменилось», – шутит наш собеседник.
Кто – истинный поэт
– Кто для вас идеальный герой?
60-е и до наших дней.
– Стихи продолжаете писать? Для чего прозаику поэтический опыт?
– Литература подобна науке. Она исследует все уголки парадигмы, чтобы нащупать её слабое место. Разрушить и создать новую парадигму. Зачастую на весь процесс не хватает и физической жизни, поэтому появляются всё новые и новые исследователи. Сумасшедший физик тождествен сумасшедшему лирику, то есть процесс обязан забирать человека всего, без остатка. Осознав, что для написания стихов необходимо уйти в это навсегда и полностью, я перестал с ними возиться. А что время от времени само по себе пишется в столбик из года в год, так это ирония. Над собой либо над теми, кто считает, что пишет стихи, ничуточку не подозревая, в какую громадину пытается ввязаться.
Насчёт поэтического опыта – странный вопрос. Это советская темка: разделять поэтов и прозаиков по номинациям. На самом деле в традиции русской литературы, когда один автор равным образом свободно обращается и с прозой, и с поэзий. Кого из классиков ни припомни, от Пушкина до Пастернака, все особо на этой теме не заморачивались. И даже поэты, которых уж в этом невозможно было бы заподозрить, в частности, Окуджава и Высоцкий, тем не менее периодически изменяли поэзии с прозой.
– Согласны с Высоцким – «Кто прожил жизнь трагически – тот истинный поэт»? Кто для вас настоящий, большой поэт?
– В этом тезисе что-то есть. Глядя, как известные поэты, да и мои коллеги, состарившись, становятся пародией на самих себя, зачастую впадая в маразм, подумываешь, что поэтам следует уходить из жизни раньше и, разумеется, красиво. Чтобы запомниться такими: яркими, взлетающими, парящими. Про настоящих поэтов я уже сказал: это те, кто целиком посвятил себя процессу развития своего дара и, как следствие, литературы и родного языка. Лично для меня самым великим поэтом второй половины ХХ века является мало кому известный Лев Таран: сложись обстоятельства иначе, вознеся его на соответствующее место, наша литература пошла бы совершенно по другому пути, а его именитые ровесники-«шестидесятники» нервно бы курили на обочине.
Тонны макулатуры
– Что читаете, как меняются ваши литературные пристрастия?
– Можно сказать, что я не читаю современную литературу. И тем не менее я её изучаю невероятно много – профессия редактора и книгоиздателя обязывает читать как раз то, что ещё в рукописях, что ещё не стало книгами. И порой на мне ответственность решать, что литературой является, а что не имеет к ней отношения. В отличие от нормального читателя мне приходится читать и ту гору мусора, которую вряд ли кто потом встретит в книжных магазинах.
– Вы регулярно бываете на различных российских писательских форумах. Чем отличается Красноярск от других литературных территорий?
– Наши писатели более пассивны, они выдают свою само-уверенность за некий сибирский колорит. И сами не рвутся в поездки – общаться с коллегами, игнорируют их мероприятия, когда они приезжают к нам. Сейчас время активных интеграций, без которых не найти дороги к широкому кругу читателей. Благо, что молодёжь наша это отлично понимает и не продолжает традицию варки в собственном соку в надежде на то, что «сами предложат и сами всё дадут» – как всё же иронично написал Булгаков.
– А читателю интересна современная литература? И каков он, нынешний читатель?
– Как правильно замечено выше: жизнь идёт настолько интенсивная, что некогда составлять портрет читателя. Маркетологи ведущих книгоиздательств давно почему-то решили, что это подсевшие на мыльные оперы домохозяйки, поэтому появились тонны книжной макулатуры. Благо настоящие читательские потребности заставили в последнее время пересмотреть отношение к читателю, выработанное в 90-е. А я точно знаю, что идти на поводу читательских желаний – это разрушительный путь для литератора, читательский вкус формируется непосредственно под влиянием высокохудожественной литературы. Ну, а кто хочет развлекаться чтивом – для тех давно имеется своя обширная ниша.
Делать людей счастливыми
– Чем зарабатываете на хлеб насущный?
– Писателя следует приравнять к научному сотруднику, поскольку он занимается сохранением и развитием в своей отрасли знаний. В частности, культуры и языка. Пусть для кого-то писательство – хобби, но для большинства, кого знаю, это – профессия. За которую, в основном, не платят. Оттого всё движется на энтузиазме. А в наше время, имея желание, заработать всегда можно и чем-либо другим. Тут важно, что главнее: профессия или заработок. Увы, это сейчас не совпадает.
– В какую цель ежедневно метит Михаил Стрельцов?
– Моя первая жена утверждала, что «на литературе денег не заработаешь», но так получается, что живу, опровергая этот тезис. А попутно делаю людей счастливыми, выпуская им книги. Или, в крайнем случае, веселю шутками. Сделать как можно больше людей счастливыми – это ли не самая благородная цель?
Михаил Стрельцов.
Родился в 1973 году в городе Мыски Кемеровской области. В 1995-м окончил Кемеровский государственный институт культуры и искусств. Поэт, прозаик, член Союза российских писателей, председатель Красноярского регионального отделения литературного сообщества писателей России (Литфонд).
Писатель Сэнди КРОЛИК: «Жизнь в Сибири — это роман» 
Новосибирский издатель: Я хочу, чтобы двоечник взял в руки книгу и прочел о своем селе 
Автор «Тотального диктанта-2019» — о падении грамотности 
«23 февраля – пробник 8 марта» или почему мужчина всегда дарит больше? 
Анна Макаева: Победа будет за ними