В этом году исполняется 100 лет Октябрьской революции. Гражданская война оставила заметный след в истории Сибири. Здесь был расстрелян Верховный главнокомандующий русской армии, руководитель Белого движения адмирал Колчак.
Корреспондент «АиФ на Оби» Василий Матвеюк узнал, что пришлось пережить обычным сибирякам в те годы, и каким запомнился легендарный адмирал своим современникам.
Казнили по-японски
Учитель истории из Омска Мария Бутурова хорошо помнит рассказы своего деда о том времени: «Я была ещё ребёнком, а дедушка – очень пожилым человеком. Он до конца своих дней ненавидел белых и не мог без эмоций рассказывать об этом. Колчак установил в наших краях настоящую диктатуру, стал наводить царские порядки. Для сибиряков это был настоящий крепостной строй: у них отбирали хлеб и скот, заставляли платить неподъёмные налоги, за неповиновение подвергали невыносимым пыткам.
Особенно жестоко, рассказывал дед, колчаковцы обращались с рабочими и большевиками, беспощадно расстреливая их. Где-то читала, что, мол, об этих зверствах сам Колчак не знал. Оказывается, не только знал, но и поощрял. Сохранились документы, где адмирал требовал расправляться с непокорным ему населением «по-японски». Про казни японцев многие были наслышаны. Так вот, казнить «по-японски» – значит бросать живых людей в паровозную топку. Ужас!»
В жесточайших сражениях Красная армия нанесла Колчаку сокрушительный удар, но он ещё сохранял часть своих сил и пытался оказывать сопротивление. Оно было весьма ощутимым и не давало возможности большевикам одним махом выбить белогвардейцев с занятых позиций. До победы было ещё далеко. В связи с этим Ленин писал: «Враг далеко не уничтожен. Он даже не сломлен окончательно. Надо напрячь все силы, чтобы изгнать Колчака и японцев из Сибири…»
Осенью 1919 года в районе Тобольска Красная армия остановила попытку Колчака продвинуться далее в глубь страны. В жестокие сибирские морозы красноармейцы погнали белую гвардию через сибирские степи и тайгу на восток.
Бунт на корабле
По архивным документам, после того как Колчак под напором Красной армии вынужден был оставить Омск, адмирал лихорадочно искал выход из сложившегося положения. Одни планы сменялись другими. Решался главный вопрос – ускорить ли отход на восток или продолжать удерживать натиск Красной армии с запада?
Взвесив все «за» и «против», Колчак принял окончательное решение – отвести основные силы на восток, чтобы в кратчайшие сроки переформировать армию с помощью японских интервентов, и лишь потом с удвоенной мощью продолжить борьбу с большевиками и партизанами. Только одно обстоятельство сильно настораживало адмирала – Красная армия, несмотря на большие потери, оказывала яростное сопротивление белогвардейцам, и ничего не говорило о том, что она будет сломлена первым же натиском.
В круговерти событий Колчак упустил из виду, что в рядах его армии всё больше нарастало недовольство солдат и офицеров по поводу малоэффективных методов ведения боевых действий. И что изнутри её разрушает борьба генералов за власть. Первая попытка захватить командование случилась ещё в Омске, когда правая рука адмирала премьер-министр его правительства генерал Виктор Пепеляев предпринял попытку сместить Колчака с поста «верховного правителя». Но тогда эту попытку удалось нейтрализовать. Второй раз занять место главнокомандующего тот же генерал Пепеляев замыслил уже на станции Тайга. С помощью единомышленников ему даже удалось арестовать адмирала, но и на этот раз Пепеляев просчитался – генералитет не поддержал заговорщиков, и им пришлось освободить Колчака.
Тем временем основная масса колчаковских войск, отступая, стремилась как можно быстрее оторваться от передовых частей Красной армии, командование которой хорошо понимало, что допустить это было смерти подобно. Красноармейцы в погоне за Колчаком проявили недюжинную смекалку, которая выручала уже не раз. К примеру, пехотинцев пересаживали на сани, и это не только ускоряло темпы продвижения войск, но и позволяло солдатам немного отдохнуть от бесконечных многокилометровых переходов. За счёт этого скорость продвижения красных заметно возрастала.
Командиры торопили начдивов, требуя идти вперёд и только вперёд, не выходить из боевого соприкосновения с противником, не давать ему возможности закрепиться. Двигались не хаотично, а «с умом», как выражались большевики, использовали при этом сведения, которые добывали разведчики.
«Жалости не ведал»
Сохранились архивы, где главнокомандующий одного из фронтов Красной армии Алексей Брусилов в своих воспоминаниях о Гражданской войне писал: «Не знаю, как скоро пришло бы экономическое благоденствие, если бы победил Колчак, но убеждён, что «1937 год» для России в случае победы адмирала наступил бы уже в 1920-м. От Приморья до западной границы были бы схвачены, осуждены и расстреляны все, кто боролся против белых».
Задержание высокопоставленных пленников произошло в Иркутске. К нему приложило руку командование чехословацкого корпуса. Арест адмирала для чехословаков был настоящим подарком, ведь у них появилась возможность поторговаться с большевиками по поводу беспрепятственного продвижения железнодорожных эшелонов и союзных военных миссий во Владивосток.
В Иркутске, куда доставили Колчака и Пепеляева, была создана чрезвычайная следственная комиссия, которая должна была провести предварительные допросы, а затем переправить арестованных в Москву. Но множество событий, которые происходили в это время не только в Сибири, но и в столице молодого советского государства, не дали возможности осуществить этот план.
Седьмого февраля 1920 года на берегу Ангары в Иркутске был приведён в исполнение приговор, вынесенный Иркутским военно-революционным комитетом. Как заявляют некоторые исследователи, расстрел был проведён на основании негласного приговора, который якобы вынес сам Ленин. Убитых не похоронили, а просто сбросили в прорубь.
Город славных фамилий: в честь кого названы улицы Новосибирска 
В Сибири конфликтуют из-за установки памятников 
Подвиг жены радиста: в корзинке с фруктами она носила аппаратуру