101-летний спортсмен и писатель Александр Каптаренко и 100-летний строитель Яков Фастовский - сыграли заметную роль в становлении нашего города.
Сан Саныч
Александр Александрович Каптаренко родился в январе 1912 года в Санкт-Петербурге. Был свидетелем двух войн, трех революций. В Новосибирск приехал, чтобы работать на заводе им. Чкалова, да так и остался в сибирской столице — уж очень город ему приглянулся. Он и сегодня торопится жить, ему всё интересно, до всего есть дело. Не пропускает интересные концерты классической музыки, ходит на тренировки по настольному теннису, постоянно посещает салонные вечера поэзии в квартире одной из своих знакомых, пишет книги. Совсем недавно выпустил сборник «Когда, где и кто».
— Я пишу на пишущей машинке, хотя дети и внуки уже давно хотят приобщить меня к компьютеру, — признаётся Сан Саныч. — А я всё отказываюсь. Ведь машинка — она как живая, в ней душа есть. Компьютеры все как один холодные. Не нравятся они мне!
Александр Александрович — свидетель истории. Он сам книга, читать которую нужно внимательно и бережно. Первое историческое событие, которое он помнит, — это отречение императора.
— Не так давно, когда еще нами правил Ельцин, все кому не лень говорили, что сейчас демократии у нас нету, мы только учимся. А я вот не согласен! Была демократия в семнадцатом году, но помню это, похоже, только я. Моя семья жила в центре Санкт-Петербурга, мы оказались в прямом смысле слова в гуще событий. Когда император подписал отречение, наши родственники и друзья родителей так радовались! Мне казалось, что взрослые высказывали свое взвешенное мнение, верил каждому их слову. Только спустя время понял, что всем моим «важным» собеседникам было тогда не больше 25 лет.
Обнимались они, вскрикивали: «Свобода, свобода!» И это действительно была свобода. Распустили тогда всю полицию, отменили цензуру — восемь месяцев было разрешено всё! Порядок, как ни странно, в Петербурге сохранялся — видимо, по инерции. Правда, большая часть населения была на фронте, ведь шла война. Может, поэтому после отречения не было разгула преступности…
Очевидец революции
У Александра Александровича свой взгляд на одно из основных событий ХХ века — на революцию. По его словам, тогда многие хотели захватить власть: «Большевики в Смольном устроили военный штаб. Все другие партии действовали более демократично, агитировали за себя, кадеты обещали одно, октябристы — другое. Большевики же предпочитали практическую деятельность. Организовывали забастовки, причём время, проведённое в забастовках, рабочим оплачивалось — об этом сегодня мало кто знает. К тому же Ленин пригрел дезертиров с фронта, а они все бежали с винтовками, с патронами. Так что большевики были хорошо вооружены... Я так говорю, потому что хорошо помню разговоры, которые велись у нас, когда к нам приходили гости. Да и потом, когда я был старше, в узком семейном кругу мы вспоминали эти события».
Ночью, в достопамятном октябре, толпа двинулась к Зимнему дворцу. Друг семьи Каптаренко, живший недалеко от площади, рассказывал, как ночью он услышал хлопок «Авроры» (видимо, выстрел был холостым, потому что разрушений и жертв не было), затем открыл форточку и тут услышал нарастающий вой — множество людей шло к Зимнему. Охраняли Зимний лишь несколько молодых ребят-юнкеров. Они достойного сопротивления оказать не смогли, поэтому революционеры прошли во дворец беспрепятственно.
Страшный 37-й
— Жить было очень интересно, особенно во временя НЭПА, самые счастливые для Питера, — рассказывает долгожитель. — Я, помню, вступал во множество кружков. Самым нетривиальным, пожалуй, было общество «Долой рукопожатие». Никому руки я не подавал, так как считал, что при рукопожатии могут передаваться микробы. Хорошо помню шок, который испытал при виде членов общества «Долой стыд». Мужчины и женщины ходили по улицам в чём мать родила, только через плечо перекинута лента с названием общества. Правда, мужчины так старались носить ленту, чтобы срам все же прикрыть... А про пионеров мы тогда ничего не знали — не было пионеров в Питере.
А самым страшным временем для Александра Каптаренко стал 37-й год. До этого времени, вспоминает Сан Саныч, он не ощущал никакого террора. Время было светлое, свободное. Бывало, люди исчезали, но на этом внимание не акцентировалось.
— Когда застрелили Кирова в 1934 году, мой сослуживец сказал, что все мы смертны, ну застрелили и застрелили... Не сказал, что надо всех врагов-предателей к стенке поставить. И на следующий день исчез. А в 1937 году все наши руководители исчезли. Не нравился мне начальник планового отдела, и я тогда подумал, что правильно его арестовали, уж он точно враг народа. Но когда через три месяца все те, кто стал руководителями, тоже исчезли, я понял, что это не враги, а, видимо, есть такое указание сверху. И тут стало по-настоящему страшно…
Теннис как способ жизни
Настольным теннисом Сан Саныч увлекся еще в юности, но до 1941 года занятия не были систематическими. А в Новосибирске после окончания войны он упросил руководство Чкаловского завода, на котором тогда работал, поставить несколько теннисных столов в холле, и каждый обеденный перерыв там играли члены будущей сборной завода по теннису. Вот тогда Сан Саныч и набил руку, выступал на многих соревнованиях.
Его выступления продолжаются и сейчас, он — старейший участник международных теннисных соревнований. Вот только жалуется наш земляк, что играть ему приходится с 85-летними сопляками. «А разница в 15-16 лет — штука серьёзная! Выигрывать трудно…» За последние два года Сан Саныч уже побывал на турнирах в Чехии и Швеции. Теперь собирается «помахать ракеткой» в Новой Зеландии. Возможно, старейший житель нашего города пронесёт огонь Олимпиады по Новосибирску.
Секреты долголетия
Таковых у Сан Саныча довольно много. Во-первых, он ежедневно старается гулять, еженедельно тренироваться. Летом с родными обязательно выезжает на природу. Считает, что купание очень полезно и даже целительно, потому что вода несёт в себе положительную энергию. Во-вторых, он не позволяет себе духовно лениться — пишет книги, читает, размышляет, познаёт новое. И не позволяет себе сердиться — считает, что только благодушное отношение к людям и любовь к жизни могут продлить земные годы. А вот в еде у Сан Саныча нет никаких особых предпочтений, разве что котлеты он готовит, как утверждают родственники, умопомрачительно вкусные. В праздник любит выпить немного красного вина. Чего и всем желает.
Яков Григорьевич
Яков Григорьевич Фастовский — уникальный человек. Начнем с того, что его профессиональный стаж в военном и гражданском строительстве — 80 лет! А 2 сентября этого года наш герой отпраздновал 100-летний юбилей!
Работать юный Яков начал, когда ему еще не исполнилось 18 лет, — время было сложное, нужно было кормить себя и семью. Первое место работы — Краснопресненский сахарный завод в Москве, где он сначала был разнорабочим. Но смышлёного паренька быстро заметили, стали помогать, обучать работе со станками. Скоро он стал электриком. Но этого ему показалось мало, и Яков пошёл учиться на рабфак, а после закончил автодорожный институт и стал называться гордо — инженер-строитель автодорог. Началом своей взрослой жизни Яков Григорьевич считает 39-й год, когда его, выпускника Московского автодорожного института, распределили на Дальний Восток лейтенантом дорожно-строительных войск.
На войну Яков Григорьевич ушёл в 1941 году, служил по специальности. Воевал на фронтах Великой Отечественной войны, участвовал в войне с Японией. За боевые подвиги награжден медалью «За боевые заслуги», орденом Красной Звезды, орденом Отечественной войны 2-й степени. Он начинал войну младшим лейтенантом, дослужился до подполковника, командира полка. Позже, в 2000 году, Якову Фастовскому присвоили звание полковника.
Сибирские дороги
В Новосибирск он приехал в 1953 году. Город поразил его размахом, обилием серьёзных производств и фронтом предстоящих работ. Полк, которым он командовал, занимался строительством аэродромов и подъездных путей к ним. При непосредственном участии Якова Григорьевича были построены аэродром Толмачёво и Чкаловский аэродром, автотрассы Толмачёво — Новосибирск и Новосибирск — Академгородок. Причём дороги, им построенные, служат и сейчас.
— Самая лучшая технология строительства бетонных автодорог была изобретена в 30-х годах ХХ века в Германии, — вспоминает Яков Григорьевич, — затем бетонные автодороги начали строить в Америке. А перед войной описание этой технологии строительства «бетонок» появилось и в советских учебниках.
Я приехал в Новосибирск в составе пятого аэродромно-строительного полка. Приказ строить в Сибири дороги на бетонной подушке исходил от самого Хрущева. Дело в том, что Сибирь была стратегически важным регионом страны. Она расположена в самом сердце Советского Союза, и в случае войны врагу добраться сюда было бы достаточно сложно. Поэтому именно в Новосибирске строились секретные военные завод и аэродромы. Дороги должны были отвечать самым высоким требованиям. Если вам интересно — поезжайте на экскурсию по Бердскому шоссе, и вы убедитесь, что это одна из лучших дорог в Новосибирске. А ведь её не ремонтировали со времен строительства, то есть в течение шестидесяти лет!
Но начало строительства Бердского шоссе не было гладким. Первые 100 метров бетонного полотна были испорчены. Строители не учли климатические условия Сибири и положили бетон на мёрзлый грунт. Руководство строительного полка решило промах не афишировать, безо всякой огласки демонтировать неудавшееся полотно и сделать всё заново. В дальнейшем этой ошибки не повторяли — грунтовое основание укрывали специальными материалами, чтобы не промерзала земля. Благодаря этому строить можно было круглый год, а не только летом (современные асфальтовые дороги зимой строить нельзя).
Какой тут отдых?
— На пенсию я ушёл в 80 лет, просто потому, что надо же когда-то человеку и на пенсии пожить, — говорит Яков Григорьевич, — но отойти от дел не получилось. Оказалось, что не умею я отдыхать, почивать на лаврах.
Человек с таким уникальным опытом работы в дорожном строительстве и не мог отдыхать на полную катушку. К нему обращались с вопросами, просьбами о помощи. И он, конечно, не отказывал, помогал, даже выезжал на места строительства... До сих пор он душой болеет за любимое дело и очень удручён состоянием современных новосибирских дорог. Ведь это форменное безобразие — дорожное покрытие сейчас служит всего несколько лет, а затем дорогу надо ремонтировать, а то и строить заново.
— Сегодня строят асфальтированные дороги, но их покрытие недолговечно и опасно для жизни автомобилистов и пешеходов, — сетует Фастовский. — Потому что ездить по плохой дороге очень сложно, водитель смотрит, как бы не попасть в яму, и может не заметить выскочившего на дорогу ребёнка! Мне бы очень хотелось, чтобы мы вернулись к строительству бетонных трасс. Об этом я и писал не так давно президенту. Хотел убедить руководителя нашего государства, что нам нужно возвращаться к «бетонке»
Что ж, может быть, власти прислушаются к мнению профессионала и избавят россиян от одной из вековых русских бед.
Евгения Дворникова.
Жить здесь и сейчас. Как наслаждаться сегодняшним днем, расскажет психолог 
Карьера в Новосибирске: почему профессию нужно выбирать по душе? 
Спортсмен Борис Поташев: «Главная победа — над собой» 
Любовь онлайн: можно ли найти судьбу в Сети? 
Художница Анна Эгида: «Хотела убедиться, что в Новосибирске не пьют пиво на улицах»