Досье «АиФ»
Густаво Веласкес
Родился в 1976 году в Патагонии (Аргентина). Окончил Национальный университет Патагонии (аудиовизуальная техника, связи с общественностью). Работает видеооператором и фотографом.
Есть дочь Россио, 14 лет. Густаво в браке с Натальей с 2014 года. Воспитывают двоих сыновей от её первого брака – восьми и семи лет, и общего сына 1,5 лет.
С аргентинцем Густаво я познакомилась на одном из мероприятий, которые в больших количествах проходят в Новосибирске. Улыбчивый, приветливый, такой весь – с распростёртыми объятиями, излучающий тепло мужчина сразу привлёк внимание.
Потом виделись часто – где что интересное в городе, там обязательно Густаво. Человек-батарейка, аккумулятор, неиссякаемый источник энергии, оптимизма. И его фотоаппарат и видеокамера всегда с ним. Густаво и по профессии оператор и фотограф и помимо работы снимает всё и всех вокруг, как говорится, «на общественных началах».
В горячих точках
Татьяна Шитлина, «АиФ на Оби»: Густаво, какие такие тропы привели тебя из Южной Америки в Новосибирск?
Густаво Веласкес: Тропы судьбы, конечно. И путь действительно был долгим и сложным, со многими потерями.
– Судьба – любовь-жена? Не секрет, что российские женщины охотно выходят за иностранцев, но при этом уезжают в страну мужа. У вас наоборот. Расскажи вашу историю любви.
– Начну сначала. Ещё студентом я увлекался видеосъёмкой. Как-то снял пещеры под Буэнос-Айресом – красивое и загадочное место. Видео попало на чилийское телевидение, и меня пригласили туда работать. Потом была командировка на съёмки мирных войск в Косово. Там я подружился с русскими коллегами. Это был важный поворот судьбы, потому что я готовностью откликнулся на их
предложение снимать в горячих точках. Мы вместе отправлялись в самые жаркие места военных конфликтов. Я нашёл не только надёжных близких друзей, но и невесту. Знаешь, они один за другим все погибли, выполняя свой репортёрский долг. Я потерял своих русских друзей и невесту Таню и решил, что хватит испытывать судьбу под пулями. Это был 1998 год. Через некоторое время я женился у себя на родине, у нас родилась дочка. Но тот период войн не отпускал меня – во сне являлась Таня и говорила, что я должен найти родственников моих друзей в России, потому что в России живёт моя судьба.
– Как это возможно, проживая за океаном?
– Не только расстояние, но и языковой барьер были препятствиями на пути к этой цели. Поэтому я нашёл несколько «френдов» в Интернете, которые помогали мне с русским, а я им – с испанским. Среди них была и Наташа – лет пять мы иногда переписывались и никаких видов друг на друга не имели.
– А когда всё изменилось?
– Да как-то постепенно. Но тем временем мы жили каждый своей жизнью. Наташа получила образование со специализацией в испанском языке в Санкт-Петербурге, замуж вышла в Новосибирске, родила двоих мальчиков, в 2012 году развелась с мужем и переехала с детьми работать в Москву.
Я тоже к тому времени расстался с женой. После разводов нас затягивало в общение всё больше. Оказалось, что мы – родственные души.
Озарение на холме
– Когда ты понял, что это уже не просто дружба и языковая практика?
– Как-то в 2012 году я снимал окаменевший лес Патагонии, работа заняла много дней. А связи не было, и я ходил каждый вечер за семь километров к холму, где ловил Интернет, чтобы выйти на связь с Наташей. Тогда понял, что влюбился.
– А потом была встреча?
– Наверное, хлопоты с документами, визами, оформлением брака – самое трудное?
– Нет, самое трудное – что у меня в Аргентине осталась дочка. Мы общаемся с ней по скайпу каждую свободную минуту, но всё равно скучаем.
– Густаво, ты ведь побывал во многих странах?
– Да, мне посчастливилось объехать весь мир. Несколько лет я работал для National Geographic, так что от Америки до Австралии я видел много интересных мест нашей планеты.
– Я так понимаю, что ты мог выбрать для жизни любую страну?
– Да, некоторое время жил в Германии, там хорошо. Но главное – это человек, которого любишь, а место, где жить, – уже второй вопрос. Мы с Наташей полгода прожили в Аргентине, ей там не понравилось.
– Почему? Тепло, фрукты, экзотика, не жизнь, а карнавал…
– Нееее. Это стереотипы… В Патагонии бывает весьма прохладно, цены на фрукты такие же, как здесь, а преступность намного выше.
– Полно воров и разбойников?
– Именно так. Нельзя достать сотовый телефон – запросто отберут, оставить на улице без присмотра велосипед или машину – угонят, очень много наркоманов – запах марихуаны повсюду… Её можно употреблять и выращивать. Хотя есть и положительные моменты, например, зарплата в 4 раза больше, чем здесь, рабочий день 6 часов, высокая по сравнению с Россией пенсия.
– Да. Русские девушки красивые, а ещё нежные, заботливые. На моей родине женщины тоже весьма симпатичные, но очень требовательные и… феминистичные.
– А вообще о россиянах что скажешь?
– Это классные друзья! На родине у меня 4–5 друзей, а здесь – сотни. Россияне душевные, открытые, работящие. А ещё внимательные и очень добрые. Я рад, что мой сын родился и живёт в России.
– Сложная у него национальность, у твоего Димы…
– Нормальная. Во мне много крови намешано – испанской, немецкой, африканской и русской. А сын – почти русский.
Американка из Академгородка рассказала, чего не хватает русским 
«Есть женщины в русских селеньях…» 
Остаться в живых. Сибиряк пробыл три года в плену у боевиков под Алеппо 
Любовь онлайн: можно ли найти судьбу в Сети? 
Россия и Китай станут друзьями навек?