Свой хор Владимир Николаевич задумывал и создавал как хоровой театр. Каждый звук, по его утверждению, должен быть прожит и пропущен через себя, «потому что пение без глубокого проникновения в смысл — это звукодуйство».
Новосибирск — островок свободы
С Новосибирском Минина связывают два плодотворных года жизни. С 1963 по 1965 год он возглавлял кафедру хорового дирижирования Новосибирской консерватории и заложил основы преподавания этой дисциплины. Здесь, работая со студенческим хором, он разрабатывал постулаты создания хорового театра. Один из его воспитанников, известный дирижёр Борис Певзнер, впоследствии создал Камерный хор Новосибирской филармонии по образу и подобию уже существовавшего хора Минина. На пороге своего 85-летнего юбилея маэстро Минин со своим коллективом выступил на десятом Рождественском фестивале и согласился дать «АиФ» эксклюзивное интервью.
— Вы жили в Новосибирске какое-то время. Какие воспоминания остались?
— Этот город стал для меня синонимом абсолютного счастья. Здесь во времена застоя был островок свободы. Помню, как много времени проводил в академгородковском клубе «Под интегралом». Здесь я понял, что если есть свобода в душе, то уже ничего не страшно. И именно здесь принял для себя решение, что никогда не буду оглядываться на указания руководящих работников. И здесь я понял, чего хочу от хора, сформировал своё эстетическое мировоззрение. Наверное, можно сказать, что я в некотором смысле продукт вольнолюбивого города учёных.
— Как вы относитесь к таким проектам, как «Битва хоров»?
— Как к дискредитации и профанации жанра. Какой там хор? Это массовое пение и массовое плясание. Задача — громко и вместе. Хоровое искусство к массовому пению отношения не имеет. Это искусство, которое можно сравнить с акварельной живописью. Мы тонко исполняем музыку, бережно относимся к каждому созвучию. Хоровое искусство — это звукопись, это симфония голосов.
Правда, есть одно «но». Очень мало написано хорошей русской музыки для хора а капелла (без сопровождения). После 1917 года хор стал служанкой идеологии. Можно было петь только «Варшавянку», «Интернационал» и «Смело, товарищи, в ногу». Столь скудный репертуар сильно подпортил вкус к хоровой музыке.
— А вам приходилось исполнять идеологические произведения?
— Всего два раза в жизни. Как-то, еще во время Советского Союза, мы репетировали в клубе ликёро-водочного завода — другого помещения не было. На нас были гонения, серьезный прессинг со стороны властей. И тогда мы для поддержания духа в коллективе, взявшись за руки, пели «Вихри враждебные веют над нами». Для себя. Помогло, стало легче жить. А второй раз был такой. Каждую осень проходили пленумы Союза советских композиторов. На одном из них мы должны были петь, и нам велели выучить сочинение одного из современных композиторов под названием «Октябрь и Ленин». Это была не музыка — мура! Автор сего опуса пришел к нам на репетицию. Пели мы, видимо, плохо, формально. Он слушал-слушал, потом вскочил и говорит: «Ну как вы не понимаете? Это же Октябрь (это слово он прокричал громовым голосом, вытянувшись во весь рост) и Ленин (сказал он тихо, при этом низко присев)». Мы посмеялись, отпели концерт и больше никогда к номенклатурной музыке не возвращались.
Музыкальные воззрения — тоже политика
— Духовная музыка — это произведения для сцены или для храма?
— «Всенощная» Рахманинова не была принята церковью. И мне понятно, почему. В церкви любое песнопение не должно мешать молитве мирян, вслушиваться в слова псалмов. Слова — это главное. Музыка должна лишь украшать слово. У Рахманинова музыка слишком самостоятельная, слишком страстная, слишком самоценная. Она «перетягивает одеяло» на себя. Поэтому до сих пор рахманиновские «Всенощная» или «Литургия» исполняются только один раз в год в Москве в церкви на Большой Ордынке. Поэтому, конечно, эта музыка больше для сцены. Выходя на концертную эстраду, эту музыку нельзя исполнять как в церкви. Потому что эстрада диктует свои законы — здесь должны быть страстность, переживание и, конечно, понимание текста.
— Вы исполняете в Новосибирске отрывки из «Всенощной» Рахманинова. Сегодняшнее исполнение духовной музыки — это дань моде или традиция коллектива?
— Мы начали исполнять духовную музыку в 1972 году, когда за такие музыкальные воззрения можно было лишиться возможности выхода на сцену. Это тоже была политика. Для меня вынос на публику литургики Рахманинова, произведений Архангельского, Бортнянского, Чеснокова было делом чести. Потому что никакой человек, никакой председатель Верховного Совета не имеет права росчерком пера запретить пласт национальной культуры.
— Вы сегодня встречались со студентами Новосибирской консерватории. Как впечатления?
— Это люди, которые родились в относительной свободе. И поэтому их информированность, их свобода мышления, незашоренность поражают. Смелость в разговорах, в узнавании — это ярко. Но профессионально их оценить я не могу, в разговоре не ясно, что они из себя представляют как музыканты. Вообще, Новосибирск очень изменился, я узнаю лишь центр города. И прекрасно, что наконец появился концертный зал имени Арнольда Каца — это подарок для меломанов. Правда, на репетиции мне показалось, что акустика суховата. И вообще, я немного завидую камерному хору филармонии, потому что у них есть прекрасное помещение для занятий.
Я со своим хором вынужден репетировать в помещении с низким потолком площадью 20 квадратных метров. 44 поющих солиста и дирижёр ютятся в танцевальном классе «Норд-Оста». Это ужасно. Скажите, если бы уменьшить хоккейную площадку до размеров небольшой комнаты и заставить там тренироваться хоккеистов, способны ли будут спортсмены хорошо сыграть на нормальном катке? Ответ очевиден. А почему мы, коллектив, выступающий на лучших сценах мира, должны работать в таких условиях? Ведь в пении очень важна акустическая составляющая зала.
Нам обещают дать новое помещение уже в течение 12 лет! Но пока дальше обещаний дело не пошло. У меня скоро юбилей, и коллектив уже отметил свое сорокалетие… Но никакие даты не смогли расшевелить власти, чтобы одному из лучших хоровых коллективов мира выделили приличное помещение. А я не умею требовать, обивать пороги.
На новосибирском «Рождественском фестивале» состоялся праздничный завтрак 
Татьяна Людмилина о Рождественском фестивале: «Все звезды – в гости к нам» 
В Новосибирске открыт Х Международный Рождественский фестиваль искусств 
Дирижер Айнарис Рубикис:«Как только мы ставим спектакль на религиозную тему, начинают происходить странные вещи» 
Композитор Беньямин Юсупов: «Музыка не терпит лицемерия»